Ключ любви от Марси Шимофф

Соавтор сенсационных проектов «The Secret» («Тайна») и «Книга № 1. Про Счастье» Марси Шимофф посвящает свой новый бестселлер теме любви. Последние научные исследования и проверенная веками мудрость, интервью со 150 экспертами (или Героями Любви, как называет их Марси) и практические инструменты и техники – все это легло в основу революционной Программы Абсолютной Любви. Независимо от вашего любовного опыта и состояния на данный момент, 7-недельный курс от Марси Шимофф откроет ваше сердце, превратит вас в магнит любви и навсегда изменит вашу жизнь. А мы - портал Diets.ru и издательство ЭКСМО, которое организовало издание этой удивительной книги в России, предлагаем Вам узнать больше и самим прочитать отрывок из книги "Ключ Любви".

ИСТОРИЯ ДЖЕНИН
песнь души

В старших классах школы со мной училась некая Рэнди Уильяме. У нее были пышные волосы, плоский, как доска, живот и ноги длиной — клянусь! — не меньше двенадцати футов. А я? Жидкие волосы, круглое, как луна, лицо и ноги, напоминавшие пеньки. На завтрак Рэнди ела французские тосты, жажду утоляла шоколадным молочным коктейлем и поедала пышные, посыпанные сахарной пудрой пончики по десятку за раз. Я истязала себя таблетками для похудения, куриной грудкой без кожи и хлопьями, которые на вкус более всего напоминали пенопласт.

Глядя на Рэнди, я видела, что у нее есть все то, чего не было у меня. И очень быстро я поняла, что живу неправильно. Если бы я могла оказаться в теле Рэнди, а не в собственном, то была бы счастлива — счастлива вечно и безгранично.

Во взрослой жизни я набрала и сбросила больше тысячи фунтов. Я была то настоящей анорексичкой, то набирала лишних шестьдесят фунтов, то находилась где-то посередине этих состояний. Но чаще я была слишком толстой. В моем шкафу висели брюки, платья и блузки восьми разных размеров. Я принимала амфетамины и слабительное. Я голодала, пила одну лишь воду и перепробовала все существующие диеты: диету доктора Аткинса, диету из слив и мясных фрикаделек, диету на тысячу калорий в день, кофейную диету, диету на крем-соде, сигаретную диету. Я ходила в общество худеющих. И все это помогало мне на неделю, месяц, в лучшем случае на год.

А потом я понимала, что не способна более выдерживать лишений — не способна даже на минуту. И в этот момент я становилась полной противоположностью самой себе. Порядок превращался в хаос, ограничения — во вседозволенность. Со мной происходило то же самое, что с оборотнем в полнолуние: я превращалась в дитя ночи, дикое существо, ничем не напоминающее человека при свете дня. Я начинала притаскивать домой коробки, банки и пакеты с едой и пожирала все это с такой алчностью, словно не ела годами. Полтора года я питалась сырыми продуктами и соками, а потом два месяца поедала огромные пиццы с кусками салями. Но вскоре наступало прозрение, наваждение проходило, и я снова превращалась в цивилизованного человека.

Переедание помогало мне справиться с миром, который был совсем не таким, как мне хотелось. Я не стремилась быть в центре собственной жизни. Я не желала задумываться над тем, что происходит, когда я начинаю есть, даже если мне вовсе этого не хочется. Пожираемая жалостью к себе и чувством стыда, я то стремилась уничтожить себя, то пыталась исправиться и давала себе обещание сбросить тридцать фунтов за тридцать дней. И в один прекрасный день, когда я чуть было не совершила самоубийство из-за того, что за два месяца набрала восемьдесят фунтов, я приняла радикальное решение. Я решила перестать сидеть на диете.

Мне было проще представить, что мертвые восстанут из своих гробов, что Брэд Питт сделает мне предложение, чем подумать о том, что я прекращу войну с собственным телом. Но когда я стала воспринимать себя с пониманием, я поняла, что проблема заключалась вовсе не в питании. Борясь с едой — сидя на диете, лишая себя определенных продуктов, ненавидя собственное тело, — я боролась с симптомами, не задумываясь о причинах.

Я привыкла думать (иногда я и сейчас думаю так же), что чем меньше я чего-то получаю, тем меньше будет сожалений, когда я этого лишусь. Я не могла смириться с непредсказуемой хрупкостью жизни. Как только я начинала чувствовать что-то неприятное (или думать о чем-то неприятном), мне сразу хотелось от этого избавиться. И простейшим способом было поглощение пищи.

Одержимость едой прошла, когда я перестала останавливать себя и начала жить настоящим. Я научилась философски смотреть на мир, но в то же время начала научный, психологический и духовный процесс, известный человечеству на протяжении тысяч лет. Я стала изучать себя, наблюдать за своим телом. Наставница сказала мне: «Вместо того чтобы пытаться что-то изменить, начни замечать то, что уже есть. Обращай внимание на чувства. На печаль. Скуку. Счастье. Голод. Несчастье. Экстаз». Она сказала, что, если я буду проявлять интерес к собственным чувствам и убеждениям, они смогут измениться, раскрыться и рассеяться.

Сначала я ей не поверила. Такой подход требовал полного погружения в чувства. Я думала, что утону в печали, что меня сожрет гнев. Я считала, что живу только благодаря тому, что отвергаю собственные чувства. Мне казалось невозможным справиться с наплывом чувств.
Но оказалось, что осознавать чувства совсем не означает утонуть в них. Я поняла: можно жить с тем, что, по твоему мнению, должно тебя уничтожить, и не быть уничтоженной. Это был путь к любви.

Все дело было не в еде. И даже не в чувствах. А в том, что крылось за ними. Между ними. Избавившись от запретов, я сосредоточилась на песне своей души, на глубокой истине: на самой себе без истории борьбы с собой. Я влюбилась в жизненную силу, в то, что Экхарт Толле называет оживляющим присутствием, которое теперь пронизывает все мое тело.

Я начала есть все подряд. В первые недели меня смущало то, что мне хочется такой еды, которой я давно не позволяла себе есть, не терзаясь чувством вины. Семнадцать лет я сидела на разных диетах, и список запретных продуктов был очень велик. Я испытывала твердую решимость никогда больше не сидеть на диетах и даже не заметила, что стала есть одни сладости и шоколадное печенье. Я не понимала, что вовсе не хочу никаких сладостей. Я хотела просто быть желанной, достойной уважения и любимой.

Очень скоро я заметила, что те продукты и способы питания (в машине, стоя, на ходу), которые лишают меня энергии и вызывают негативные чувства, перестали казаться мне привлекательными. В новой галактике не существовало силы тяжести. Мне стало ясно, что питание имеет только одну цель — оно питает мое тело. А тело хочет жить. Телу нравится быть живым, нравится двигаться с легкостью и грацией, нравится видеть, слышать, осязать, чувствовать запахи и вкусы. И пища дает телу возможность испытывать все это. И способы питания играли важную роль в чувстве собственного удовлетворения.

Я бросила диеты, так как поняла, что подобное безумное питание не несет мне никакой пользы. Если бы я проявила любопытство и решила разобраться в том, что чувствую во время еды и что происходит в тот момент, когда я осознаю, что пытаюсь запихнуть в рот огромный кусок шоколадного торта, то само питание вернуло бы меня к чувствам, убеждениям и страхам, которые и вызывали зависимость. Стоило мне понять, ради чего я использую пищу, и я бы спросила себя: а нет ли более простого способа получить желаемое, не причиняя себе непоправимого вреда?
Участники моих семинаров часто говорят: «Но если я не буду пытаться едой заглушить собственную печаль, то мне придется ее почувствовать. И что тогда?» Я отвечаю, что печаль уже присутствует в жизни человека, а еда становится источником новой печали. После того как пища будет съедена, первичный источник грусти никуда не денется, но теперь к нему присовокупятся раскаяние, подавленность и безнадежность, связанные с неумеренным потреблением еды.

Питание не устраняет печаль, а усиливает ее.Можно лишить себя разных вещей. Можно — сладостей, а можно — приятного чувства после того, как эти сладости будут съедены. Можно — чувства печали, а можно — уверенности и ощущения благополучия, которые возникают, когда знаешь, что переживание чувств не разрушает твою личность.

Не так давно мне позвонила подруга и сообщила, что умирает от рака. В тот же день мне позвонила другая подруга, у которой только что умерла мать. У третьей подруги отец оступился на лестнице и сломал шею. А еще в тот день лил проливной дождь. На заднем дворе упало несколько деревьев. Они раскололи мой любимый горшок с подсолнухом. Протекла крыша и разбилось окно. Мне пришлось накладывать пятнадцать швов на лицо (а перед этим я перенесла удаление рака кожи). Я выглядела ужасно — синяки на лице и ярко-красные порезы.
И все это произошло за 24 часа. Однако жизнь продолжалась. У меня было ощущение того, что все происходит как должно. Я не пыталась сопротивляться ни одному событию. Не думайте, что я не испытывала печали. Я глубоко сочувствовала своим подругам. Мне бы хотелось вовремя убрать свой цветок, чтобы он не пострадал от ветра и дождя. (А мое лицо? Я закрыла раны классной повязкой со звездами и полосами, и все стало прекрасно!)

Когда я не спорю с тем, что уже происходит или произошло, когда я не хочу, чтобы все было по-другому, я спокойна. Да, я испытываю печаль, горе, разочарование и даже голод, но все происходит на поверхности. В глубине души я абсолютно спокойна. В моей душе все правильно. Никаких проблем.В глубине моей души царит любовь.

Как и Дженин, многие пытаются заглушить едой собственные чувства. Но есть и другие способы избавиться от эмоционального дискомфорта: секс, наркотики, рок- н-ролл — выбор безграничен. Объединяет их то, что все они избавляют человека от необходимости чувствовать. Какой бы способ вы ни избрали, можете быть уверенным в одном: ни один из них не даст того, что вам действительно нужно. Отказ от чувств ради того, чтобы не испытывать боли, имеет смысл только на операционном столе. В жизни единственный способ избавиться от боли — это пережить ее. И обрести подлинную свободу.