Ванька с сыном мужики насквозь обстоятельные. Все с толком, с чувством, с
расстановкой. Не спеша, выверено и поступательно до самого, самого
результата. Семь раз отмерь, один отрежь, короче, два воплощения.
Ванькина жена их бобрами зовет. Очень повадками напоминают, когда вместе
чего-нибудь делают. Да и внешне.
Не, шерсти нету, хвост отсутствует, зубы человеческие: вот вроде ни
одного признака, а похожесть неуловимая так сильна, что сразу видно –
вот идет бобер хатку строить.
И эти бобры Ванькиному сыну машину купили. Выбирали, цена там,
комплектация, где дешевле, где лучше, чтоб во всем баланс и все
прекрасно. Место в строящейся автостоянке купили заранее. Потому что по
одному мнению на обоих мужиков машина на улице не должна стоять. Она там
проезду других автомобилей мешает и стоять должна в строго отведенном
именно для нее месте.
Машину они недорогую, но лучшую выбрали, что можно за такие деньги
купить. Всего лучшего на всех не хватает поэтому машина, естественно, на
заказ. Они и это в расчетах учли и договор на поставку автомобиля
подписали ровно за три месяца до ввода в строй автостоянки. Чтоб ни дня
не ждать, а прям из салона в собственный гаражный бокс въехать, немного
покатавшись. Но не срослось.
Не у них, как понимаете, а у строителей. Стоянка опоздала. Так они гараж
арендовали временно, но тоже заранее. За три дня, до прихода
автомобиля. В гаражном кооперативе напротив дома. Кооператив гаражный
настолько близко к дому, что никаким нормативам не соответствовал. Его
бы и снесли, но он там еще до строительства дома стоял. Хотя это не
главное. Просто у кого-то в этом кооперативе лапа была. Поэтому и не
снесли. Так что нашим бобрам повезло просто. Ряды этих кооперативных
гаражей прям из окна видать.
И вот приехали наши друзья машину в гараж ставить. По городу прокатились, за шампанским заехали чтоб обмыть.
За детским. Оба непьющие ведь. И не курящие. Они по утру бегают вместе.
Спортсмены. И вот открывают эти спортсмены обледенелый, дело-то зимой
было сразу после ледяного дождя, замок гаражного бокса. Ванька
открывает, а сын смотрит, чем отцу помочь. И тут сверху вежливо так:
«Гав!». Вежливо, но громко. И даже «гав-гав», чтоб поверили. Они оба
синхронно от гаража отпрыгнули и вверх на крышу посмотрели. А там щенок.
Молодой, но не маленький уже. Ухо черное, хвост черный, а сам грязный
хотя и белый. Дрожит всем телом. Холодно ему на крыше, ветер там, но
весело. Потому что он сильно радуется, что людей нашел. Хвостом виляет
прям от головы. И пригавкивает так, повизгивая.
- Да, - говорит Ванька сыну, - сам не слезет. Метра три с половиной
крыша высотой. Кто-то, видать, в шутку его туда закинул и забыл. Снимать
надо, замерзнет собака насмерть.
- Не, батя, - возражает Ваньке сын, - не будет тут три с половиной. Три
тридцать максимум. Три с половиной – это лестница нужна, не короче. Я
тут видел такую третьего дня, когда гараж смотрели. Пойду принесу, а ты
за псом посмотри. Крыша-то вон какая длинная, убежит, ищи его потом.
Возразил и ушел лестницу искать. А Ванька остался за собакой следить.
Точнее не следить. Следить за процессом не имея возможности повернуть
его в нужную сторону – не в Ванькином характере. Процесс надо в зародыше
прекратить. Поэтому Ванька достал из пакета одну отбивную из
австралийской мраморной говядины отрезал, швейцарский многоцелевой нож у
него всегда в кармане лежит, от нее небольшой кусок и кинул собаке.
Лично Ванька от такой отбивной с кровью, никогда бы не ушел, пока она не
кончилась. Щенок и не ушел. Хотя отбивная быстро кончилось. Ванька уж и
вторую из трех купленных хотел достать, как сын лестницу притащил.
Металлическую. Со скользкими, обледенелыми ступеньками. Посовещавшись
мужики решили, что лезть надо Ваньке. У него каблуки на ботинках. Если
правильно ногу ставить, не соскользнет.
Сын лестницу держит, а Ванька лезет кое-как. Долез, сграбастал
совершенно несопротивляющуюся собаку и вниз полез. С трудом. Руки-то
собакой заняты. И не просто собакой, а подвижными, вертящими хвостом и
языком, двадцатью килограммами веселого щенка с черным ухом.
Слез Ванька весь облизанный, пса на землю поставил, вздохнул с
облегчением от хорошо проделанной работы, достал чистый носовой платок и
стал стирать с лица собачьи слюни. А собаку только они и видели. Вжик, и
нету собаки. А что спасибо не сказала, - так собаки вообще по-человечьи
не разговаривают.
Сын лестницу отнес, где брал и они опять стали замок открывать. И только
начали, как сверху вежливо так: «Гав!». Вежливо, но громко. И даже
«гав-гав», чтоб поверили. Они опять оба синхронно от гаража отпрыгнули и
вверх на крышу посмотрели. А там еще один щенок. Похожий на первого.
Тоже хвост черный, сам грязный и ухо черное. Только у первого левое
черное, а у этого правое. Вроде бы.
- Это они потому так похожи, что из одного помета щенки, - со знанием
дела сказал Ванька сыну, - иди за лестницей, этот тоже замерзнет, если
не снять. А я прикормлю, чтоб не убежал. Гоняйся потом за ним. Тут целый
лабиринт из крыш. У нас из окна их все видно.
- Сразу видно, что из одного помета, - согласился с Ванькой сын и пошел
за лестницей. А Ванька достал из пакета вторую отбивную из австралийской
мраморной говядины и отрезал щенку небольшой кусок. Собака радостно
зачавкала.
- Пап, ты щенка наоборот бери. Хвостом кверху, - сказал сын, когда лестница встала на прежнее место, - А то опять всего оближет.
- Правильно, я тоже так думаю, - согласился долезший до пса Ванька, - хвостом в верх надо. Так у него обслюнявить не получится.
У него и не получилось. Вися практически вниз головой в Ванькиных руках
щенок его облизать не смог, как не хотел. Но хвостом от этого вилять не
перестал и вытер его об Ванькину физиономию.
Ванька поставил пса на землю, опять вздохнул и принялся вытирать лицо чистой стороной уже не совсем чистого носового платка.
- Смотри, как чешет-то, - сын посмотрел вслед убегающей собаке, - только
пятки сверкают. Намерзся там на крыше, греется. Пойду-ка лестницу на
место отнесу.
И отнес. А когда вернулся они стали открывать замок гаража. Ну вы
поняли, да? И тут сверху вежливо так: «Гав!». И даже «гав-гав-гав», чтоб
поверили. И уже как бы с насмешкой в голосе. Опять щенок на крыше.
Третий уже. С черным хвостом и ухом. Но у этого на втором ухе тоже
черная отметина есть. А у первых двух не было. Вроде бы.
Сын за лестницей, конечно, пошел. Собаку-то спасать все равно надо.
Замерзнет на крыше, а сама не спрыгнет. Хоть три пятьдесят, хоть три
двадцать, а все равно высоко для собаки. Сын пошел, а Ванька третью
отбивную скормил. Последнюю. Из мраморной австралийской говядины. По
кусочку, по кусочку и кончилась.
Сын с лестницей вернулся и говорит:
- Пап, а давай сначала машину в гараж поставим, а потом собаку снимем.
Кто ж знает, сколько там собак еще осталось. Мы так до ночи можем дверь в
гараж не открыть. А так сначала дело, за чем пришли, сделаем, а потом
собак сколько угодно спасем. Типа для удовольствия уже. А щенок никуда
теперь не денется. Ты ж его прикормил.
- Правильно, сын, - согласился Ванька, - машину в гараж поставим, собаку
снимем и пойдем найдем тех уродов, что над животными изгаляются. Ну
ладно бы одного щенка на крышу закинули, а то трех сразу. Это ж
многократное издевательство уже.
Они поставили машину в гараж, сняли с крыши изрядно промерзшего пса и
пошли к выходу из гаражного кооператива. По дороге они поставили
лестницу туда откуда взяли.
- Что-то вы долго возились, не иначе замок обледенел, а ВэДешки не было,
- приветствовал их охранник автостоянки, - я ж вам сказал на въезде,
есть у меня ВэДешка, приходите если что.
- Замок мы сразу открыли, я туда еще третьего дня специальной смазки
залил, - ответил Ванька сторожу, - мы там собак с крыши снимали.
Какая-то сволочь трех щенков на крышу закинула. Не знаешь кто?
- Этих что ли собак-то? – охранник махнул рукой в сторону гаражей. На
крыше ближайшего к будке охраны гаража стоял щенок с черным хвостом и
ухом, - так это Бим. Он у нас один по крышам гуляет. Еду выпрашивает.
Народ первое время пугался, потом снимать его лазили, даже лестницу
откуда-то притащили для этого, потом привыкли. А вас чего хозяин гаража
не предупредил что ли? Вон у меня за будкой лестница по которой он туда
лазит.
- Не идет что-то, странное дело, - добавил он после паузы, - обычно сразу несется, как про кости слышит.
- Да он у вас сытый, наверное, - коротко сказал Ванька, но вдаваться в австралийско-мраморные подробности не стал.
С тех пор сын у Ваньки уже и машину поменял, и стоянка у них своя
до строилась. Но одно из их окон по-прежнему выходит на тот гаражный
кооператив. И иногда. Изредка. Выглянув из этого окна можно увидеть, как
какой-нибудь сердобольный человек прислоняет к стене гаража ту самую
лестницу, лезет на крышу и с огромным трудом стаскивает наземь большую
старую собаку с черным ухом. Собака виляет хвостом и совершенно не
сопротивляется. А остальное время пес шляется по крыше и чего-то ждет.
Ванька с сыном мужики насквозь обстоятельные. Все с толком, с чувством, с расстановкой. Не спеша, выверено и поступательно до самого, самого результата. Семь раз отмерь, один отрежь, короче, два воплощения. Ванькина жена их бобрами зовет. Очень повадками напоминают, когда вместе чего-нибудь делают. Да и внешне. Не, шерсти нету, хвост отсутствует, зубы человеческие: вот вроде ни...
Читать полностью
