Кому на свете жить хорошо?

Вот вы у меня в прошлый раз спрашивали: «Кому на свете жить хорошо?»

…Не спрашивали?.. Ничего, я все равно отвечу.

Нет, не депутату, не угадали. Депутату, конечно, тоже хорошо, но даже депутату приходится в жизни крутиться, чтобы преуспеть. А вы как думали, бюджет сам себя не поделит. Как говорит народная мудрость, под лежачий офшор финансовые потоки не бегут.

А лучше всего живется на свете…

Нет, не президенту, сядь, Вовочка. Когда хотят ответить, тянут руку. Опусти руку, Вова. Сегодня я сам буду вам рассказывать.

Так вот, дети, лучше всего живется на свете котику. Возьмите любого котика, и депутаты полным созывом обзавидуются ему насмерть. Начнем с того, что котик не обязан давать предвыборных обещаний, да и вообще ничего не обязан давать. Он привык получать, а если ему чего-нибудь не дадут, котик возьмет сам, он не маленький.


Мой брат, к примеру, завел дома котика. Он построил себе деревянный дом — брат построил, не котик — и справедливо рассудил, что раз есть дом, то будут и мыши. Мыши в деревянном доме заводятся так же неизбежно, как моль в ковре, или как депутаты в демократическом обществе, или как блохи на собаке, или… в общем, вы понимаете, мыши — это настоящее бедствие. Так вот, брат решил, что будет проще заранее завести кота, чем потом пытаться как-то распустить этот мышиный хурал. Процедура роспуска для мышей никакими законами не предусмотрена. Брат принес домой маленькую рыжую пусечку, покормил с рук нежнейшими сливочками и выпустил на волю, под диван.

Само собой, никаких соглашений с котиком он не подписывал. Никто даже не объяснил котику, что от него ожидается оберегать дом, чтобы там не зародилась мышиная демократия. Брат надеялся, котик дойдет до всего сам, своим умом.

С котиками вообще бесполезно договариваться, котик сам решает, чем займется в доме. Он знает, что его будут любить, даже если он не поймает ни одной мышки и не выдвинет ни одного общественно полезного законопроекта. Он может даже немного вредить, и все равно останется любимцем народа. Котик освежует диван, в каждом углу наложит резолюцию и разожрется на чужих харчах, пока у него морда не перестанет в миску пролезать, а люди будут только умиляться и говорить, что он сладкая няша и пуфыстик. Вы слышали, чтобы депутата кто-то теребил за торчащие ушки и звал няшей? Вот то-то же.

Так вот, этот котик вырос в наглого слона ростом со скунса, морда как рыжая кастрюля с усами. Если ему на шею повесить золотую цепь, будет вылитый новый русский. Иллюзию дополняют порванные уши, шрамы на морде и свернутый набок, как у старого боксера, нос. По утрам котик приходит домой, выковыривая из зубов соседских терьеров, и гордо демонстрирует хозяевам комплект свежих царапин и укусов, которыми ему удалось разжиться. Потом пьет молочко из своего ведра и ложится вздремнуть, нервно подергивая лапками, как ветеран Вьетнама. Могу поклясться, во сне он видит горящий напалм и чует запах вьетконговцев, таящихся в чертополохе. Если кто-то мешает котику спать, он мяукает нехорошее слово и переворачивается на другой бок. К вечеру ему нужно опять быть в форме — там, в огородах, остались еще недобитые коты предыдущего созыва и какие-то другие мелкие животные — собаки, коровы, прочая деревенская шушера.

Я приехал к брату, увидел этого котзиллу и спросил, как его зовут. Брат объяснил, что котика они не зовут, котик приходит и уходит сам, когда захочет. В молодости у котика было имя Котя, но теперь его так называет только маленькая дочка Саша, остальные понимают, что это имя подходит котику не больше, чем наемному киллеру — фамилия Зайчик.

Я смотрел на котика, а котик приоткрыл один глаз, посмотрел на меня и сказал:

— Чего уставился? Гладь, или ты следующий.

Я погладил его по шрамам на черепе, и он счастливо замурлыкал: «Вчера собак душили-душили…»

А вы говорите — депутаты, президенты! Нет, дети, никому на этом свете не живется так сладко и хорошо, как котику. Котику все сходит с лап, даже интервенция в соседний дачный поселок с целью разбоя и насилия. Покажите-ка мне президента, которого за подобные выходки накормят сметанкой и почешут за ухом!

Конечно, есть и свои минусы, не все же коту масленица. У девушки Тани, к примеру, тоже есть котик, его зовут Масик. Живет Масик в квартире, в соседские огороды его не выпускают. Ночью Масик пошел заниматься археологическими изысканиями в лотке с наполнителем, а Танин муж сказал:

— Это он там в туалете копает?.. Не пущу его в постель, пока лапы не оближет.

Представляете картину, да? Котик приходит, чтобы лечь в свою собственную постель, а его оттуда вышвыривают пинком под зад. Он, конечно, возмущается, говорит:

— Бэрримор, вы что себе позволяете? — и пытается снова лечь, и снова получает пинка. Таня так смеялась, что ей самой захотелось в туалет, хорошо, что муж потом пустил ее обратно в кровать. Некоторые мужчины такие расисты, скажите на милость, почему ей можно, а Масику нельзя?..

Это, конечно, чистой воды волюнтаризм, Масик себе так и отметил. В следующий раз он пойдет копать не в лотке, а в хозяйском тапке. Хозяин и сам сует туда ноги, а потом ложится в постель, значит, не будет возражать, если котик сделает так же. Иначе это будет уже произвол властей, а в современном обществе, как вы понимаете, произвол недопустим.

Во всяком случае, по отношению к котикам