Охотник

Печален речной берег ночью. Вода тихо плещет о берега, словно рассказывая деревьям какие-то тайны, а те отвечают ей взаимностью. Серые ветлы стоят покорно, наклонив к воде свои веточки, и нежно ласкают ими шелковую речную гладь.
-Ах,- шепчут деревья,- неужели то, что ты рассказала нам,- правда?
-Конечно, - отвечает им река, устремляясь дальше. –Сами уви-и-дите,- доносится уже издалека.- Прощаа-а-йте!
-Надо же,- вторят какой-то проснувшейся птице деревья.- А мы и не знали…

****
В селе Лесное жила- была купчиха по имени Дарья. Хорошо жила, не бедствовала. Работников много у нее имелось, и все при деле. Никого из них не видели селяне праздношатающимися. Работа в их руках спорилась, а новый терем, который они строили всю весну и все лето, был уже почти готов, оставалось только мебель расставить да ковров настелить, и доделать кое-что по мелочи,- щепу собрать, окна вымыть.

Казалось бы, смотри, хозяйка, и радуйся,- вон сколько труда перелопатили работнички,- и дождь на них лил, и жара одолевала, и мошка поедом ела, а им всё нипочем! Но очевидно не того нрава хозяйка попалась. Всё ей всегда было не так и не вовремя. Лютовала она по -страшному. Била честной рабочий люд, что твою скотину, денег лишала, голодом морила. А всё от того, что вроде как личного счастья у нее не было. Безмужняя она была, но дочка у нее имелась. Да только хворая какая-то, как будто не в своем уме. Поговаривали, что купчиху замуж никто не берет именно по этой причине, что боятся дурной наследственности, но и соответственно жить в одном доме с полоумной тоже никому не хочется.

-Судьба справедлива,- хихикали на посиделках бабы.- Это ж надо было такой змеей уродиться! Что ни слово, то яд, что ни взгляд, то как гвоздь в самое больное место. Поделом ей, будет знать, как наших мужей за бороды таскать!
Но однажды пропала куда-то дочка купеческая, сгинула. А в доме поселился некий важный господин по имени Терентий Павлович. Здоровенный мужик, на широченных плечах которого не сходился ни один сюртук, важно вышагивал по двору в одной белоснежной рубахе и почесывал грудь, заросшую густыми, рыжими волосами.

-Ладно придумали!- басил он, оглядывая добротный терем прищуренным взглядом.- Хорошо сработали!
С тех пор работников никто не бил, а Терентий даже помогал им в строительстве: он таскал тяжелые бревна, охотно подставлял свои плечи под любой груз, все время подбадривая мужиков прибаутками и озорными стишками.
-Недолго уже осталось,- говорил он им,- потерпите еще немного.
Никто в селе не знал о том, что именно этот широколицый добряк однажды ночью увел несчастную купеческую дочь в лес и ссильничал над ней, позабавился.

-Все равно помирать здесь станешь,- хрипел он, сжимая юные девичьи прелести огромными лапищами, и натирая жесткой щетиной ее губы.- Ну, поцелуй хоть раз, чего ж отворачиваешься, эх, ты, дура!
Он оставил бездыханное тело девицы в лесной гуще, и, перекрестившись, резво побежал по узкой тропинке назад в село.
С тех пор о ней не было ни слуху, ни духу.

Купчиха сыграла свадьбу, принарядилась. Ее расписной терем притягивал к себе взоры заезжих гостей, и они, как один, все шли
с поклоном к богатой чете, чтоб высказать свое почтение и подарить что-нибудь от себя, так сказать, уважить.
А тем временем в народе поползли слухи, что в лесах появился какой-то охотник, что к нему весь зверь сам бежит, что из его руки едят медведи и волки, а зайцы чуть ли не по лавкам скачут в его охотничьем домишке.

-Ох, и красивый же парубок,- шептали бабы, увидев однажды на базаре среди прилавков с мукой высокого мужчину в простой одежде.
-Что тебе, голубок?- спросила его Марья,- дородная баба, -острая на язык и богатая на всякие домыслы.- Чай лепешек отведать захотел? Эх, бедовый, хозяйка тебе нужна.- Женщина улеглась грудью на прилавок и доверительно зашептала.- Неужто один живешь? Есть у меня на примете вдовушка, отменная повариха. Так она рада будет стать хозяйкой в твоем лесном поместье, ты только намекни.

После сельские бабы долго хохотали, вспоминая о том, как охотник поинтересовался у открывшей от неожиданности рот Марьи, уж не себя ли она прочит в хозяйки.
Крепко тогда она обиделась, да делать нечего. Мужик-то не слабый мозгами попался, сразу догадался о ее горькой вдовьей судьбе. И ведь как на грех такой хозяйственный: продукты отдельно складывал, оборачивая в чистые холщовые тряпочки, платил, не скупясь, правда, говорил через раз, а так хотелось послушать его голос, от которого в груди у Марьи поднималась жаркая волна.

Когда охотник подошел к лавке с детскими расписными свистульками, женщины переглянулись.
-Так ведь вроде нет у него никого,- зашептали они между собой, - ни жены, ни дитяти.
На что Марья резонно заметила, прикрыв глаза:
-Это он с зверями так общается, как будто они его детушки рОдные! Слыхали, поди, что и лисы, и медведи с его руки едят!
Бабы решили, что все это сказки. Ни один Потапыч не станет лакомиться с человечьей руки, тем более в гости захаживать, как к родному брату, а уж о зайцах и говорить нечего! Сказки!
Продолжение следует…
2 часть.
Лежа на влажной траве и тщетно мечтая хотя бы о капельке тепла, девушка молила о помощи небо, виднеющееся сквозь ветви вековых деревьев звездно-черными клочками. Она словно одинокий путник, цепляющийся за край пропасти, пыталась удержать ускользающее от нее сознание.

-На печке две овечки сушили калачи,- прошептала она, скривившись. Из ее раскрытых опухших губ вырвался стон. Попытка пошевелиться стоила ее продрогшему телу мучительной боли, а перед глазами, вместо уже ставшей привычной картины неба, вспыхнули алые пятна.

«На ярмарке веселой боролись силачи»-юлою завертелось в мозгу несчастной шутливое стихотворение, выученное ею с помощью отца еще в детстве. Устало закрыв глаза, она снова приготовилась провалиться в черную бездну, из которой ее то и дело вынимала неведомая сила только для того, чтобы вновь окунуть туда. Чувствуя, что конец близок, она покорно ждала его прихода, но вновь заметавшиеся, словно стайка мотыльков над пламенем, мысли, принялись с устроенной силой теребить ее затуманенный болью разум.

Она будто наяву увидела своего родителя. Тот умер, когда ей не исполнилось еще и пяти лет, и мать, не долго думая, засобиралась с насиженного места в путь, подальше из проклятого по ее словам города в какую-нибудь глушь. Судачили-де в нем люди о всяких ее нечистых делах и даже смертоубийстве, чем сильно досаждали женщине.
На новом месте Дарья быстро освоилась, а мужнины деньги и ее не женская, звериная хватка в купеческом деле сослужили для нее неплохую службу.

Все бы у нее ладилось и дальше, если бы не дочь покойного…
Слезы покатились из глаз бедной девушки при вспоминании о подслушанном однажды ею разговоре между матерью и рыжеволосым верзилой.
Прислуживая ему за столом, Дарья угодливо выставляла перед ним одно блюдо за другим, а после, когда мужчина утер рукавом широкоскулое лицо и заговорил о своих дальнейших планах, она стала жаловаться на непомерную тяжесть жития, рассказывая о бестолковой дрянной девке с ее чумным характером, без которой была бы сейчас она да хоть бы царицей, да вот только судьба распорядилась по-другому.

-Чем же она тебе так успела насолить?- усмехаясь, спросил ее Терентий, медленно поворачивая голову к раскрытому окошку. Он давно слышал шорохи, но делал вид, что ничего не замечает.
-Не моя она,- набычилась женщина.- Не моя в ней кровь. Вот и весь сказ!
-Ничего,- усмехнулся снова Терентий.- Я подсоблю. Переживем как-нибудь. Чай, не звери.

Никто, впрочем, включая и саму девушку, не мог и предположить, что новая мамка-нянька падчерицы, нанятая на службу больше, как надзирательница, нежели чем воспитательница, окажется весьма верной девушке, да к тому же догадливой и проворной : заподозрив хозяйку в нечистом, и увидев как та украдкой наливает в дочкину миску с едой какого-то зелья из фиолетового пузырька, женщина не стала поднимать шума. Она лишь отрицательно покачала головой, когда девушка возжелала приступить к трапезе, и, незаметно накрывая ладонью миску, приложила палец к губам.
Ночью нянька пробралась в девичью спаленку и, обливаясь слезами, сунула ей в руки узелок с одеждой.

-Беги, Аленушка,- женщина упала на колени, целуя босые ноги воспитанницы и навсегда затихла: вошедший вслед за нею Терентий, переломал верной служанке хребет.
Отшвырнув ее тело ногой в сторону, он утер лицо волосатой пятерней.
-Теперь твоя очередь,- это было последнее, что услышала девушка перед тем, как впасть в забытье.
3часть
Она ощущала блаженное тепло, живительное и пьянящее, согревающее ее, как солнечные лучи.
Оно волнами накатывало откуда –то снизу и распространялось по телу до самого верха.
«Наверное, это наконец-то Боженька, услышав мольбы, согласился принять в свои объятья мою несчастную заблудшую душу,» – подумалось ей.

С трудом разлепив опухшие веки и увидев того, кто являлся источником этого тепла, девушка едва не задохнулась от ужаса.
На нее пристально смотрели волчьи глаза.
«Неужели всевышний не внял слезным просьбам ",- чувствуя, как душа уходит в пятки, подумала она,- «и за какие-то прегрешения решил низвести меня прямиком в ад? А тепло-это просто жар от котлов, к которым сейчас это чудище потащит».

Животное, фыркнув, опустило огромную морду и весьма деликатно обнюхало побледневшее лицо человека. Часто дыша, оно принялось лизать розовым языком поднесенную к глазам в качестве защиты его трясущуюся руку.
-Уйди,- еле слышно прошептала девушка, когда зверь, чуть переместившись, начал тщательно вылизывать запекшуюся рану над ее левой грудью. -Бо-о-же,- застонала она, вдруг краем глаза заметив еще четырех волков, улегшихся вплотную к ней, как будто для того, чтобы согреть.

За кустами папоротника, растущего прямо за серыми спинами всей этой братии, скользнула чья-то тень.
«Наверное, их здесь целая стая»,- как-то вяло промелькнуло в голове у девушки.
Когда животное несколько раз поддело ее мордой, словно желая перевернуть, она приготовилась закричать, больше не чувствуя в себе сил для борьбы со страхом.
-Не мучь меня, убей,- прошептала она, понимая, что волк, успевший пресытиться своеобразной игрой, вот-вот вонзит в ее горло острые клыки, а его товарищи доглодают то, что оставит для них их вожак.

Словно проявляя свое несогласие со странной просьбой, животные зарычали.
-Терпи, -послышалось девушке сквозь рычание.
Боясь сделать хотя бы одно движение, лишенная возможности даже повернуть голову, она стала жадно прислушиваться к шороху в кустах, из которых, по ее мнению, донесся человечий глас.

Тот, кому принадлежал этот голос, тоже в свою очередь насторожился и, легко передвигаясь, незаметно проскользнул в самую гущу леса.
Наблюдая из-за ветвей дерева за двумя озирающимися здоровенными мужиками, он впился взглядом в одного из них,- в широкогрудого силача. Рыжий великан как раз сбросил с плеча завернутый в рогожу сверток, размером с человека, и поправил рубаху.

-Копай здесь да поторапливайся,- ровно дыша, сказал он своему товарищу.
Пока тот прикидывал, что к чему, неловко держа в руках вилы, великан что-то искал взглядом.
-Девку я должен увидеть,- поведал насторожившемуся спутнику рыжий. -Вчера ночью оставил где-то здесь, небось померла уже. Припрятать надобно. Негоже это, не по-человечески,- тело не захоронить.
Мужик, прижав к себе вилы, побледнел.

-Волки тут,- сипло произнес он.- Чувствую я. Барин, не к добру твоя затея. Они от тела уже и костей не оставили, растащили по своим логовищам, и нам пора убираться отседа.
-Копай!- приказала рыжий.- Тебя забыл спросить.
Он задумчиво посмотрел на дерево, в кроне которого притаился охотник, и почесал промежность.
-Славная девка была,- ухмыльнулся рыжий,- нежная, как шелк, и податливая, как шлюха. –Эх, и люблю же я баб.
Силантий прищурился, слушая самодовольную речь преступника.
-Так вот в чем дело,- прошептал он, с ненавистью глядя на пожаловавших к нему в лес гостей.
Мужчина спустился с дерева и ловко юркнул в густые заросли.
4 часть
Возвратившись на поляну к лежавшей навзничь гостье и сторожившим ее волкам, охотник приказал животным следовать за ним.
Он бесшумно передвигался между деревьями, ведя зверей узкой тропой.
- Вперед, - шепнул он коротко, щелкнув пальцами и вытянув руку вперед. - Напугайте наглецов!

Сразу же вслед за этими словами раздалось оглушительное рычание. Хищники ринулись скопом в лесную чащу, клацая зубами и нетерпеливо обнюхивая тропинки.
Перепуганный насмерть подельник Терентия после рассказывал раскрывшим от удивления рты селянам о том, как он еле унес ноги из лесу.
- Волчищи такие громадные, как медведи! - привирал мужик, вытирая вспотевшее от воспоминаний лицо, сидя в крестьянской избе поселкового старосты и потягивая горячий сладкий чай. - Они были говорящие! Они переговаривались друг с другом на непонятном наречии!

Собравшиеся в избе слушатели переглядывались между собой, не зная, верить ли им во весь этот бред, или послушать того, другого, барина Терентия, а уж после сделать свои выводы.
- Чего в лесу-то забыл? - спросил вдруг хмурый дед, сидевший до этого молча в сторонке и плетший корзину.
Рассказчик подавился чаем. Он закашлялся, а затем сипло выдохнул:
- А тебе какое дело? Сам–то поди по лесу шастаешь, никто ж не спрашивает, что ты там делаешь?
- А ты спроси, - дед потянулся и прищурился, - я отвечу, мне-то скрывать нечего. Все в округе знают, чем я промышляю. Небось в каждом доме мои корзины да туеса имеются, потому как пользу приносят.

Старик оглядел мужиков.
- Не нравится мне все это! - рявкнул он, краснея. - Люди исчезают. Ни слуху ни духу от них. Такого у нас отродясь не было.
В избе стало шумно.
- Правильно толкуешь, староста! - выкрикнул щуплый мужичонка. - Аленка пропала, а следом за ней и нянька ее. Куда делись одному Богу известно!

Люди уставились на сидящего во главе стола селянина.
- Иль знаешь чего?- спросил его огромный, словно молодой дуб, Игнат, сын старика.
Рассказчик стушевался.
В избе стало тихо.
- Ну что вы, братки, - промямлил он, отодвигая от себя кружку с остывающим чаем. - Я ж хотел о волках рассказать, а вы мне допрос учинили.

Староста хмыкнул.
- Сдается мне, что волки и среди нас ходят, - сказал он медленно. - И по сравнению с этими волками, лесные - просто овцы.
- Господь с вами! - замотал головой мужик, снова потянувшись к кружке. - Спросите Терентия! Он видел то же, что и я! За нами гнались не волки, а боровы.
- Да будет тебе! - рыкнул староста. - То волки, то боровы!

Мужик перекрестился.
- Истину говорю, не лгу, - они такие здоровенные, а шкуры у них сверкающие.
Сидящие в избе взорвались смехом.
- Ты, Лексей, никак умом повредился! Сверкающие волки! - крикнул мужичонка. - А зубы разглядел? Не золотые случаем?
- Терентий-то вздумал бороться с ними! - продолжил рассказчик. - Он вилми отмахивался, когда его волки со всех сторон обступили. А самый здоровый из них, тот, что с белым пятном на лбу, бросился на него, но не кусал! Он в глаза ему смотрел до-о-олго так и рычал при этом, как демон.

В избе снова стало тихо.
- Признал, видать, родственную душу, - проворчал старик, исподлобья глядя на Алексея. - С вилми, говоришь. Зачем же в лесу вилы?
- Как зачем? А от зверюг обороняться? Они знаешь какие!
- Хватит, слыхали уже! - старик задумчиво почесал в затылке. - Иди с Богом, мы тут покумекаем покамест.
5часть
Недолго длилось женское счастье купчихи. Увидев однажды мужа в амбаре с какой-то свиристелкой, поняла она, что крепко ее обманули. Надломилось в ее груди что-то, заныло.
Она никак не могла дознаться у него, куда он дел ее дочку, а уж о женщине, которая пропала следом за той, боялась и думать. Дарья даже сходила к лесу дождливым вечерком, покликала для порядку Алену. Ее голос все время срывался, переходя на шепот, и под конец женщина расплакалась.

-Нет тебя больше,- пробормотала она,- чувствую я. Бог меня проклял.
Из лесу тогда вылетела ворона. Она полетела низко над землей, тяжело взмахивая крыльями. Из ее клюва что-то выпало, когда она сердито каркнула. Дождавшись, пока птица улетит, купчиха заторопилась поднять уроненный неприветливой тварью предмет.
Она долго держала в руке поднятую с земли маленькую еловую шишку, а после, вволю наплакавшись, возвратилась домой и спрятала ее в своем потайном ларце.

-Весточка от дочки,- прошептала она, целуя шишку перед тем, как закрыть позолоченную крышку ларца с драгоценными каменьями на ней в виде креста.
В тот вечер она не пришла к мужу в опочивальню, а просидев всю ночь у окна в ожидании рассвета, впопыхах оделась и шагнула за порог. Да столкнулась в дверях с возвращающимся откуда-то Терентием.
-Ты куда?- спросил он, грубо впихивая жену назад в терем.- Аль умом повредилась?

Дарья не стала спрашивать его о том, где он был, для нее он умер и ее теперь мало заботило, как и с кем он проводит свои ночи. Она только внимательно посмотрела прямо ему в глаза и, чуть помедлив, сказала:
-Покаяться хочу, грех на мне, не смогу жить с ним!
Мужчина широко усмехнулся. В его глазах, в которых не было ни капли веселья, промелькнуло удивление, а затем погасло, уступив место жестокости.
-Слушай сюда, -озираясь, поведал он,- баб твоих больше нет на белом свете, так и знай. Народ не пощадит ни тебя, ни меня за эти проделки. Не знаю, как ты, а мне моя шкура дорога, и я не позволю какой-то глупой дуре, которая и сама не знает, чего ей надо от жизни, перепоганить мне судьбу.

Дарье в то раннее утро не поздоровилось. Ее муженек, который впервые проявил себя перед ней в настоящем своем обличье, показал ей, где раки зимуют. Схватив упирающуюся женщину за волосы, он потащил ее вверх по лестнице, совершенно не заботясь о том, что при падении от его мощного толчка, та разбила свое лицо в кровь о ступеньки. В опочивальне он несколько раз ударил ее головой об пол, отчего половик у кровати пропитался кровью, но от тут же был отправлен в печку, а разбуянившийся мужик, задрав на женщине, впавшей в бессознательное состояние, одежду, грубо овладел ею.
Брезгливо разглядывая ее расплывшееся тело, он закрыл глаза. На его широком лице появилась ухмылка, а ноздри нервно вздрогнули.
Терентий облизнулся.
-Эх, хороша была сучонка, нежная, как шелк,- промычал он, вспоминая невинное девичье тело падчерицы.- Не то, что эта жаба!
Постепенно он прибрал к своим рукам все хозяйство жены, включая и ее потайные ларцы с сокровищами. Перерыв их со знанием дела и нашед в одном из них никчемную еловую шишку, он вышвырнул ее, со словами: «Да, милая, ты и вправду не в своем рассудке, а еще на дочку жаловалась!»
Купчиха подобрала после закатившуюся под кровать безделицу и перепрятала ее понадежнее, засунув в щель между досками пола.
-Весточка от дочки, -шептала она, украдкой, доставая иногда ее оттуда и с жаром целуя.- Прости меня, сердечко мое,- плакала женщина.- Прости старую ворону, не ведала я что творила, заключая союз с самим дьяволом.
6часть
Похоронил охотник женщину, которую нашел в рогоже, на берегу реки.
Опечалился он шибко, когда, развернув старую ткань, увидел скорбное выражение мертвого лица и разметавшиеся по плечам застывшего тела волосы. Осторожно завернув рогожу, он принялся рыть яму.
На лицо Силантия набежала тень, едва он в очередной раз подумал об оставленной им в доме девушке.

Когда он уходил, та была абсолютно без памяти и еле дышала, лежа на его кровати, укрытая одной лишь огромной медвежьей шкурой. Блестящий бурый мех, изодранный местами в клочья, служил охотнику отличным покрывалом в холодные зимние ночи, а сам косолапый хозяин шкуры, на которого Силантий как-то наткнулся в лесу, давно покоился на дне волчьей ямы. Мужики постарались на славу, - снабдили ее стены и пол острыми кольями, а Потапыч по ошибке угодил в ловушку, и долго издыхал в ней в страшных мучениях.

Понял тогда подоспевший охотник, что лесной брат молит его о скорой кончине, просит жалобно, и не мог не откликнуться на эту его просьбу. Яму с телом зверя он забросал каменьями, принесенными с берега реки, и еловыми ветками, а мужикам пригрозил лешим, дескать встретит их господин леса однажды и превратит в трусливых зайцев, либо скинет в западни, вырытые ими же.
Не поверили тогда селяне его угрозам и заспешили к местной знахарке, которая в тот день оказалась не в духе.
-Так и есть,- огорошила она оторопевших людей, столпившихся возле ее покосившейся избы в ожидании ответа.- Сгребет вас леший в охапку да на колья так и нанижет гроздьями! Почто животных гробите?
А когда те ушли, погруженные в глубокую задумчивость, старуха рассмеялась наедине сама с собой.
-Ишь, враль какой выискался,- лешего он знает!- женщина покачала головой.- Жалко зверей мужику, вот и стращает вас дураков, чтоб зазря не переводили живность.

Силантий постоял у могилы некоторое время, а после примял вилами, оставленными в спешке сегодняшними беглецами, землю на холмике.
-Бог им воздаст,- сказал он тихо, и, поворотившись, изо всей силы воткнул вилы в торчащий неподалеку пень.
А тем временем очнувшаяся девушка осматривала охотничью избушку, пытаясь понять, как она в ней очутилась. Ей почудилось, будто шкура, которой она была укрыта, зашевелилась и даже заурчала. Девушка перекрестилась, покрываясь холодным потом. Несмотря на то, что в избе было натоплено, ей стало зябко, когда она увидела на подушке рядом с собой когтистую медвежью лапу. Заверещав, что есть мочи, Алена соскочила с кровати и понеслась через всю комнату к двери.

На пороге она остановилась, с ужасом взирая на огромного хмурого мужчину, быстро шедшего по тропинке к избе.
Девушка заметалась. Возвращаться в избу назад было страшно, а стоять перед хмурым мужиком, в чем мать родила, стыдно. Девушка прикрыла руками грудь и повернулась боком, поджав пальцы на босых ступнях.
-Ступай в избу,- взбежав по ступенькам крыльца, пробурчал Силантий. – В лесу звери, сожрут и глазом не успеешь моргнуть! - окинув взглядом трясущуюся, как осиновый лист, гостью, он стиснул челюсти: багровые кровоподтеки на ее шее красноречивее всяких слов говорили о том, насколько безжалостным был зверь в людском обличье, позабавившийся девичьим телом перед тем, как оставить его в лесу.

-В избе медведь,- прошептала девушка. Она вздрогнула, когда мужские руки легонько втолкнули ее в избушку.
-Ежели бы здесь был медведь, ты бы уже не разговаривала со мной,- усмехнулся мужчина, стоя вплотную к спине девушки, и пытаясь отвести глаза от ее груди с лиловыми синяками.
Сердце Силантия учащенно забилось, а голос пропал, когда его ноздрей коснулся аромат нежной девичьей кожи.
Он прокашлялся.
-Ступай в постель,- рявкнул мужчина и поморщился, увидев, что девушка в очередной раз вздрогнула от его басовитого окрика.- Да уймись, дурочка,- сказал он чуть тише.- Никто лапать, а тем более насиловать тебя больше не станет. А коли и вознамерится, тогда познакомлю его с настоящими лесными убийцами, которые и костей от него не оставят.
7 часть
Не знал тогда Силантий, что приняв решение оберегать найденную им в лесу девицу, он обречет себя на страшные мучения. И дело даже не в молчаливом характере той или ее излишней пугливости. Она была скромной и робкой, и очень прилежной, и этим его только радовала. Чувствовал он ее и изводился от этого, ловил каждое ее движение и плавился, словно свечка. А девушка как будто не замечала странного напряжения между ними и смотрела на него спокойными глазами без всякого намека на взаимность.

По утрам она вежливо здоровалась, а он отводил свой затравленный взор и буркал в ответ что-то невразумительное. Ее щи он съедал до последней капельки, а хлеб, который выпекала девушка в беленой печи, брал с собой и на охоту. На природе, садясь под каким-нибудь деревом, Силантий разворачивал холщовую тряпочку и долго любовался румяной коркой каравая, а затем подносил его к лицу, вдыхая сытный дух хлеба, и улыбался.

Он почти не разговаривал с постоялицей, да и она не сильно тянулась к беседам с ним.
Вспоминая первую ночь, проведенную с Аленой под одной крышей, Силантий всегда злился. Эта дурочка тогда чуть не свела его в могилу, упросив лечь рядом с ней на кровати.
-Негоже тебе на полу валяться, мил человек,- сказала он тогда, - уж лучше я там стану ночевать. –Кровать широкая, места всем хватит, ложись и не думай ничего плохо.

Ничего плохого в голову он не брал, устроившись около девушки, словно ястреб рядом с горлицей, на широкой перине, зато дурного влезло в его душу много. Думал он о рыжем оборотне с медвежьей грудью и такими же лапищами и понимал, что ничем не лучше его, крепко сжимая свои пальцы и приказывая себе мысленно не дотрагиваться до девушки.
Надо отдать ей должное,- лежала она спокойно, тихонечко посапывая во сне, и только лишь один раз, повернувшись, неумышленно уткнулась лицом прямо в его грудь. Показалось ему тогда, что пронзили его сердце раскаленной стрелой, а после залили кипящим оловом,- так тяжко ему стало и одновременно так горячо. Побоялся он тогда приласкать девушку, потому как знал, что не сдержался бы, согрешил против Бога.

После этой ночи, полной терзаний и душевных волнений, понял Силантий, что спас он не девушку, а свою судьбу. Даже спокойнее ему стало от этого, хотя тело по-прежнему желало близости с ней, а душа словно сроднилась с душою этой пугливой голубки. Мысленно он давно называл ее своей.
Не хотел он расстраивать девицу тем, что видел однажды в лесу, когда собирал шишки под старым кедром. Та, которую он считал бессердечной ведьмой, долго выла, стоя на коленях перед лесом и звала дочку. Хотел было он кинуть в нее палкой, вместо весточки, которую она просила, да, увидев, как женщина подобрала с земли оброненную вороной шишку и, поцеловав, прижала ее к груди, призадумался.

-Бог меня проклял,- сказала тогда Дарья, а Силантий молча с ней согласился, а про себя добавил:
«И мужа твоего проклял, и подельника его!».
Узнала о той страшной тайне и знахарка Авдотья. Пришла к ней как-то ненастным днем купчиха, да и бухнулась в ноги, мол, что хочешь делай, только выслушай. Долго молчала тогда старуха, слушая страшные россказни полоумной бабы. Не сдержалась она, плюнула прям в ее опухшее от слез лицо.

-Ведьма ты,- мрачно изрекла Авдотья, а муженек твой – черт сатанинский. Гореть вам в аду! –она грубо отталкивала ползущую за ней женщину и вытирала свои руки от ее поцелуев, а под конец сдалась.
-Видимо, не даст тебе покоя Бог ни в этой жизни, ни после смерти, а потому очиститься ты от греха должна, отыскать дочь свою, да прощенья испросить у нее.

Купчиха тогда медведем заревела на всю избу, хватая себя за волосы и бия в грудь.
-Так нету Аленки на этом свете, Авдотья, не-е-ту бо-оле-е-е!
Старуха помучила ее для порядка, потомила в неведении, а напоследок ляпнула:
-На сносях она, Дашка, из-за твово муженька! Ссильничал он над ней, жестоко снасиловал. Да Силантий спас девку твою, живет у него она. Смотри, коль задумаешь чего, предупрежу его,- убьет вас обоих,- и тебя, и сукиного сына рыжебрюхого. Смотри мне!- женщина, окончив разговор, с силой захлопнула дверь своей избушки, избегая смотреть в блеснувшие радостью очи клятвоотступницы.
8 часть
Казалось, с тех самых пор, как Дарья узнала о том, что ее дочь жива, переменилось всё в ней по-новой. Вроде почувствовала она мир по-иному и осознала, как много плохого успела сделать.
-Хочу быть с дочкой,- молила небо женщина, стоя на коленях в своей опочивальне и начисто позабыв о том, что муж нет-нет да и бывает дома.

В этот самый момент он действительно находился поблизости от двери ее комнаты и слышал все то, что бормотала женщина, осенявшая себя размашистым крестом.
Терентию стало любопытно и даже как –то волнительно, когда он понял из ее торопливых слов, что девушке удалось все же выжить.
-Ну что ж, тем лучше,- отходя тихонько от двери, ухмыльнулся он, чувствуя как при одном воспоминании о той темной ночи, его плоть напряглась.

«Неплохо было бы снова отведать Аленкиных прелестей»- мелькнуло в его голове,- « возможно и сделать сие своим постоянным увлечением. Подумаешь, охотник! Леший с ним, пускай себе промышляет по лесу, рыщет, а я тем временем к девке под юбку, сделаю свое дело и дёру, все равно она ничего не скажет, не те мозги у нее.»
Он как будто воочию увидел ее алые трясущиеся губы и словно почувствовал ее нежные голые груди, прижимающиеся к его взмокревшей от страсти коже.

А после потерял мужик покой и сон. Вернее, спать-то он спал, только вот видение, которое мерещилось ему по ночам, сводило его с ума и звало к себе. Он льнул к нему в надежде на то, что притронется к хрупкому девичьему телу, но видение с лукавой улыбкой на сахарных устах ускользало от него всякий раз, как только он протягивал к нему свои жадные руки.
Подменили Терентия как будто, сглазили: девки, с которыми он греховодничал по амбарам да сараям, перестали интересовать его. Всё мрачней делался мужик, всё несносней, когда в очередной раз вместо долгожданного сладкого забытья, он чувствовал лишь малую толику удовольствия.

-Пошла отсюда!- грубо кричал он перепуганной его поведением какой-нибудь женщине, -одной из многочисленных своих любовниц.- Не люба ты мне, щука пресная! Тошнит от тебя!
-Раз манишь меня во снах, значит, ждешь, пока я приду,- однажды сказал он твердо сам себе, а потом и видению, и засобирался в дорогу.

Жену он решил запереть на всякий случай в потаенной комнате, а чтоб не верещала в его отсутствие, затолкал ей в рот сдернутый с ее головы цветастый платок.
-Сиди тут, жаба, и моли Бога, чтоб подольше меня не было,- пригрозил ей Терентий и брезгливо ткнул ногой.- Смотри, не мычи, а то еще задохнешься ненароком от усердия-то, хотя так, наверное, даже будет лучше,- его глаза загорелись вдруг хищной алчностью.- Пойду я к
Аленке, скажу, чтоб возвращалась. Жить тут с ней буду, а тебя, старую клячу, спроважу на тот свет, да и зарою в подпол. Никто и не хватится.

Набросал Терентий в мешок харчей,- краюху хлеба, свиной окорок, пару луковиц и сало. Подумав немного, достал из –под лавки остро наточенный топор и аккуратно завернул его в тряпку.
-Посмотрим, что ты за птица такая,- широко ухмыльнулся он, как будто обращаясь к охотнику.- Померимся силушкой, я не супротив! Ежели слабей окажешься, спущу с живого шкуру, ежели узнаю, что портил девку всё то время, покамест я тут прохлаждался, разделаю на потроха, как свинью.

В лесу ему совсем не было страшно. Он давно понял, что страшнее человека зверя не бывает, и что любой волк или медведь, -это всего лишь животное, не умеющее мыслить. Вот и в прошлый раз, когда он хотел тело в рогоже в землю припрятать, а поганый волчара с белым пятном на своей глупой башке затеялся с ним в игрушки играть, он совсем не испугался.
-Ну, давай, рви глотку,- усмехнулся прямо в оскаленную волчью пасть Терентий, лежа на земле и не делая никаких попыток убрать со своей груди звериные лапы.- Мне все равно!

По дороге домой он приказал Алексею, своему подельнику, тому, кто душу продаст из-за лишней пары золотых слитков, чтобы крепко накрепко зарубил себе на носу: никому не говорить ни слова об увиденном, а также о женских телах, и на все мужицкие вопросы, если такие последуют, отвечать уклончиво и даже лживо.
-Староста ваш, не глупый мужик,- неохотно признался Терентий побледневшему подельнику.- А сын его поболе меня будет, здоровенный бык. Ежели что, двоих порешат, дай им только волю.
9 часть
Стоя в нерешительности у добротной избы старосты, Авдотья в который раз перекрестилась. Она с мольбой посмотрела на небо, завязывая потуже платок и топчась на месте, будто коза в стойле.
-Назад, что ли поворотить,- пробормотала она в смятении, но заслышав позади себя тяжелые шаги, поняла, что путей к отступлению теперь у нее нет.

Угрюмый старик, приметив знахарку под окнами своей избы, насторожился. Он оглянулся по сторонам, а затем ускорил шаг.
-Чего тебе?- хрипло спросил он побледневшую женщину и, смутившись, не останавливаясь, направился к дому.
Женщина засеменила за ним следом.
-Слыхала я, что внучок у тебя приболел, вроде как жар у него,- залепетала она, судорожно сглатывая.- Может, и подсоблю, чем смогу!

Староста резко развернулся.
-Ишь какая!- сказал он, ухмыльнувшись.- Ты ж вроде никогда сама к людям не идешь, всё ждешь, пока к тебе с поклоном припрутся, да ноги тебе облобызают, карге старой.
-Сон нонче приснился мне, сон!-возразила женщина, поджав обиженно губы. –Мальчонка ваш приснился в поту. Плакал он и звал тятю.
-Верно говоришь, -потер лоб старик,- не дома тятя его, ушел на охоту. –Ну, проходи в избу, коль и правду помочь вызвалась.

В натопленной избе старосты было тихо. Его жена, бывшая подруга Авдотьи, шмыгала туда-сюда, вынося из комнатки с дитятей плошки да тазы. Завидев знахарку, женщина изумленно посмотрела на мужа.
-Зачем ты ее приволок, Панкрат?- остановившись на полпути, зло зашептала старуха.- Совсем умом тронулся?
-Цыц, ты, мать!- так же шепотом ответил старик, преграждая ей путь.- Пойди на стол собери, пока мальчонку посмотрит она, может, дельное что предложит. Ступай, кому велено! Чего таращишься?!- не выдержав, гаркнул старик в полный голос.

В соседней комнате испуганно заплакал ребенок.
-Будет вам, дуракам двум!- прикрикнула на рассерженных стариков Авдотья.- Дайте пройти, время никак нельзя терять.
Осмотрев внука старосты, женщина невольно улыбнулась.
-Отступила хворь от мальчонки,- тихо сказала она слегка побледневшему в ожидании ответа Панкрату.-Выкарабкается!

Старик засуетился, неловко вытирая глаза рукавом.
-Ты того, слышь Авдотья, прошла б, что ли к столу, поела бы,- пригласил он гостью в устланную коврами горницу.
Там вовсю хозяйничала его жена, косо посматривая на женщину и бормоча что-то себе под нос.
-Нечего не сделала, а мы кормить ее должны!- произнесла она, с укоризной глядя на бывшую любовь мужа. –Шла б ты уже, Авдотья подобру- поздорову, сил нет с тобой рядом находиться.

Если бы не внук, устроил бы Панкрат старой щуке, -отправил бы саму в хлев навоз подгребать за животными, да пришлось сдержаться.
-Уйди вон отсюда,- ровно произнес он, в упор глядя на жену.-Иди вон.
Вместо нее, Авдотья сама, борясь со слезами, спустилась с крыльца и направилась по тропке к калитке.
-Постой, - послышалось за ее спиной.

Разглядывая косматые брови догнавшего ее старика, знахарка вдруг собралась с духом и сказала.
-Я знаю, кто убил няньку Аленкину, и знаю, где сама девица находится. Терентий всему виной и Лешка, этот продажный щучий потрох. Мне обо всем охотник рассказал.
В тот же вечер созвал староста мужиков, да приказал им, как следует обыскать терем купчихи. Долго люди гадали, кружа по огромным, богато обставленным покоям, откуда доносятся приглушенные бабьи возгласы, пока не смекнул самый проворный среди них, щуплый мужичонка,-поискать в опочивальне Терентия.

-За печкой она,- утвердительно произнес он, -в подполе, наверняка и дверца там имеется.
Разобрали мужики доски, которые лишь для видимости прикрывали пол за печкой, да нашли ступеньки, ведущие вниз.
Измученная неволей Дарья, как только завидела огроменного Игната, вернувшегося в ту пору из лесу, и первым влезшим в узкую потайную комнатку, так и брякнулась в обморок, подумав, что это муж вернулся за ней, чтобы добить.
-Где ирод твой?- пророкотал Игнат, вынося женщину на руках их темницы и отливая ее водой из графина.- Куда делся сатана этот рыжебородый?
Заплакала тогда купчиха, а после поведала окружившим ее со всех сторон спасителям и об Алене, и о том, как хотела избавиться от нее, и о подлых изменах мужа, и няньке, убиенной им столь страшным образом.
10 часть
Выволок Игнат из избы на свет Божий заспанного Алексея, подельника Терентия, да не говоря ни слова, хряснул его мордой прям о колено. Сгрудившиеся около мужики шумно возроптали.
-Так ему, сучьему сыну, так, продажной душонке! В клетку его к зверям, пускай полакомятся падалью! Не человек он вовсе, а змеиное отродье!
Игнат немного постоял в сторонке, пока ревевший от боли мужик, сплевывал на землю кровавую слюну, а затем принялся за допрос.
-Куда дели девку и ее няньку? -пнув ногой неподвижно лежащего на земле предателя, осведомился он.
-Скажу всю правду,- поднимаясь с земли, прохрипел Алексей, поняв, что теперь ему не отвертеться.

Игнат, поигрывая веревкой, прихваченной на всякий случай из отцовского дома, молча выслушал страшные подробности преступлений Терентия.
-Где он?- пристально глядя на дрожащего, будто осиновый лист, мужика,- рявкнул он.- Где рыжемордый?
Алексей зарыдал.
- Не знаю я, Богом клянусь, -выкрикнул он, давясь слезами, но неимоверной силы удар ноги Игната, заставил его плашмя упасть на землю.
-Воду тащите!- мрачный, словно грозовая туча, приказал сын старосты мужикам,- отливать станем христопродавца, без сознания он.
…………………………
В лесу начинало смеркаться. Осторожно шедший по проторенным тропкам Терентий, устало потер лицо.
-Скоро уже, -останавливаясь у раскидистого дуба,- пробормотал он, обращаясь к видению, которое и этой ночью, пришло к нему во сне. Оно бесстыдно ласкало его своими грудями, и терлось о его лицо горячими губами.- Приду скоро, а ты жди! Жизнь райскую опосля устрою тебе, на руках стану носить, недолго уж осталось.

С дуба слетела ворона. Тяжело взмахивая своими крылами, она принялась заигрывать с Терентием, перескакивая с места на место и коротко каркая.
-Пошла отсюда!- замахнулся на нее мужик. Ему показалось, что вместо вороны он видит маленькую черную кошку с изумрудными глазами. Терентий помотал головой.

Торопясь к охотничьей избушке, он отказывал себе во сне целых три ночи, и теперь вот грезилась ему всякая околесица да чертовщина.
Ворона снова каркнула и подскакала поближе к человеку. Терентий усмехнулся. Он отломил сук потолще с дерева и, размахнувшись, как следует, запустил им в птицу.
-Прочь отсюда!- яростно прокричал он, когда тяжелая палка, пролетев приличное расстояние, тяжело шлепнулась в кустах малинника.
Из кустов раздался недовольный рык.
Терентий побледнел.

Ворона, словно издеваясь над ним, принялась весело скакать по поляне и громко каркать. Глядя, как завороженный, на ее раскрытый клюв, мужик почесал в затылке.
Ему показалось, будто кошка, в которую снова превратилась птица, облизывается ярко-красным языком, оставляя кровавые бороздки на своей мордочке.

Внезапно его спину пронзила чудовищная боль. В глазах Терентия почернело от невыносимой муки, когда он почувствовал, что его со всех сторон обхватили чьи-то когтистые лапы. По его телу полились горячие ручьи крови, а в голове как будто что-то разорвалось.
«Конец мне»,- подумал он, падая замертво.
Если бы не подоспевший вовремя охотник, так и не повстречался бы со своим видением изодранный в клочья взбесившимся медведем мужик. Напугав зверя залпом из охотничьего ружья, Силантий кинулся к лежащему на пропитанной кровью земле человеку. Перевязав его глубокие раны своей разорванной рубашкой и перетянув их бечевками для пущей безопасности, чтоб кровь совсем не вытекла наружу, он потащил на себе бездыханное тело Терентия в избу.

-Помирает он,- втаскивая мужика в покои и сипя от натуги, сказал Силантий затрясшейся, при виде перепачканного кровью с ног до головы человека девушке.- Ставь воду на огонь, надобно обмыть его.
Витал Терентий где-то между землей и небом, собирал руками морошку с облаков и кормил ею приставучее видение. Хохотало оно, погружая свои алые губы в его широкие ладони, и нежно целовало его пальцы.
-Пойдем со мной,- говорило оно, серьезно глядя в его глаза.- Заждалось тебя я, умаялось!
-Скоро уж,- шептал мужик, опускаясь перед ним на колени и целуя груди видения. –Да и я уж заждался, так хочется вкусить тебя и насладиться тобой.

Слыша нежный девичий голосок где-то справа, очнувшийся под утро Терентий, разлепил очи.
-Ты здесь, Алена?- хрипло позвал он, не видя ничего перед собой. По раздавшемуся испуганному возгласу, он понял, что его услышали, и теперь наверняка изучают своими карими глазами.- Подойди сюда,- прохрипел мужик, собираясь встать с кровати. Он нахмурился,- похоже, его ноги отказывались служить ему. Терентий застонал.
-Проклятая скотина,- прорычал он, вспомнив вдруг все то, что произошло с ним вчера.- Ничего, за мной должок. Найду, с живого шкуру спущу.

Вошедший в избу охотник остановился напротив кровати с больным.
-Пришли за тобой,- зло произнес он, обращаясь к нему.- Что сказать мужикам?
Терентий снова услышал девичий возглас, и сердце его заныло.
-Почему я не вижу ничего?- вместо ответа спросил он.- Посмотреть бы мне перед смертью на Аленку.
-Зачем? – в голосе Силантия послышалась ярость.- Все, что смог, ты уже для нее сделал.
Тем не менее, он исполнил просьбу Терентия и, подойдя поближе, снял с его глаз материю, пропитанную травяным раствором.
-Медведь посек кожу на твоем лбу,- объяснил он сощурившемуся от света мужику. -Травяной настой помогает унять боль в ранах.
-Хочу ее увидеть,- упрямо пробормотал Терентий, -хоть одним глазком.

Охотник отошел в сторону, а повернувший голову больной, обыскал взглядом избу. Увидев прижавшуюся к стене девушку, он застрясся.
Ее большой живот, выступавший из-под просторного одеяния, лучше всяких слов дал понять ему, чем эта парочка занималась в его отсутствие.
-Ребенок твой,- сказал Силантий ровным голосом, глядя во вспыхнувшие яростью глаза незваного гостя. Порывшись в его котомке, он вышел во двор, аккуратно прикрыв за собой двери.
В избе повисло напряженное молчание.
-Ну, здорОво,- грубо сказал муж купчихи, обращаясь к девушке. –Вот, пришел к тебе. Забрать тебя с собой хочу, что скажешь на это?
Та молчала.

-Подойди ко мне,- произнес мужик командным тоном,- подойди поближе.
Алена продолжала стоять у стены, глядя на него расширившимися глазами.
-Дотронуться до тебя хочу,- горько усмехнулся Терентий, понимая всю тщету своей просьбы.- Но наверно страшен я сейчас, уродлив.
Так и не дождавшись ответа, он прикрыл глаза.
-Зачем же звала меня тогда к себе? Зачем целовала меня?- спросил он, чувствуя, как мгла наваливается на него со всех сторон, как душит его грудь спазмами, грозя разорвать ее на части, совсем как взбешенный медведь вчера.
-Воды,- прошептал он,-видя над собой облака из морошки и скачущее по ним видение из снов.- Обмануло ты меня,- сказал ему мужик,- насмеялось! Будь ты проклято…

Похоронили его мужики рядом с могилой женщины, которую он подлым образом убил. И подельника его, приведшего мужиков к месту захоронения несчастной, тоже закопали там же. Глупец вздумал шутить с Игнатом, выхватив из пня заржавевшие вилы и пытаясь проткнуть ими его широкую спину, за что и поплатился.
Родила Алена сына, назвала его Данилой в честь своего отца, а ее мать, купчиха Дарья, теперь ни на шаг не отходила от внука. Не чая в нем души и нянча его, как родного сына, она частенько рассказывала ему детские прибаутки.

И зажили они все дружно и счастливо.


На печке две овечки
Сушили калачи,
На ярмарке веселой
Боролись силачи.
На веточке зеленой,
Над быстрою водой,
Жила-была Алена
И старый лис седой.



© Copyright: Светлана Автономова, 2010