Продолжение

- О, Аллах! Где я? Кто я?
Талгат открыл глаза и понял, что висит в воздухе, но прочь уже не бросился. Только тихо взвыл:
- О, Аллах!!!
Место, где он оказался, показалось ему как-то смутно знакомым.
Вот эта лепнина в углах…
Полукруглые окна с узкими форточками, выступающие балки под потолком…
- О, Аллах!!! – который раз произнес призрак.
Он уже понял, где оказался, но на всякий случай, все-таки слетал в две другие комнаты, обследовал кухню, проверил ванную и туалет.
Этого не могло случиться, но случилось!
Он посмотрел на свои полупрозрачные руки, особенно на правую…
Кисть правой руку мертвой хваткой держала старый половник, переживший уже не одно поколение поваров из их рода.
Стальная чашка на позолоченной ручке. На рукоятке чернью по золоту выбита арабской вязью цитата из Омара Хайяма: «Ты лучше голодай, чем, что попало есть».
Талгату предлагали большие деньги за раритет, но как продавать память? Однажды инструмент даже украли, и только при помощи господина Мансура его удалось вернуть в целости и сохранности.
Этого не могло быть, но…
- Почему не может? – горько вздохнул старый повар. – Все мы в руках всевышнего… И волею его меня занесло в далекую Сибирь…
В этот город его когда-то посылали на курсы повышения квалификации. Здесь молоденького повара научили закусывать водку солеными огурцами, квасить капусту и лепить настоящие сибирские пельмени.
А в квартире он и еще двое пареньков из его группы снимали комнату.
Тогда здесь жила старушка с внуком лет пяти-шести… Его мать с отцом погибли, когда взорвалась установка, на которой они работали, и пожилая женщина сдавала комнату, чтобы вытянуть внука.
Конечно, и мебель здесь другая, и обои поменяли на гипсокартон, но… уют старого дома, его тепло, очень сложно разрушить…
Тут хлопнула входная дверь!
Старый повар заметался в панике.
Ему совсем не хотелось, чтобы его увидели!
Он взлетел к потолку и устроился на высоком шифоньере. Талгат, совершенно машинально, попытался смахнуть с него пыль, но рука свободно прошла сквозь лакированную древесину, только половник слегка брякнул, коснувшись доски.
- Кто здесь? – тут же спросил детский голос. – Папа, ты дома?
Призрак в ужасе растекся тонкой пленкой по верху шифоньера.
- Ну и слух у ребенка!
Дверь открылась.
- Папа? Хм… Никого.. Странно…
Это была девочка, лет двенадцати-тринадцати.
Она несколько секунд осматривала комнату, пожала плечами и вышла, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь.
Талгат облегченно вздохнул и стек с шифоньера, зависнув в полуметре от пола.
Нет, опасности он не чувствовал.
Но вот как обитатели квартиры отнесутся к появлению в их доме незваного гостя? Да еще и призрака?
Если они испугаются и запаникуют – придется искать другое место для обитания.
А он только-только начал приходить в себя и квартира, с которой связано множество приятных воспоминаний, все-таки не самое худшее место, чтобы окончательно придти в себя и разобраться, что делать дальше?
Тут, где-то в глубинах квартиры, загремела посуда, зашумела вода…
Старый повар насторожился, принюхался…
Мгновение поколебался, но профессиональное любопытство победило страх быть обнаруженным, и он осторожно двинулся в сторону кухни, выяснив попутно – что стены для него тоже не препятствие.
Правда, он себя едва не выдал, когда чуть не вывалился из стены прямиком перед маленькой хозяйкой, которая сосредоточенно сопя, резала лук.
Потом она положила нож, отодвинула доску с колечками лука.
Провела пальцем по строчкам большой книги, которая лежала на краю стола.
- Та-а-ак, - нараспев сказала девочка. – Поставить сковороду на огонь и нагреть.
Она повернула ручку на газовой плите, и над одной из конфорок вспыхнуло голубоватое пламя.
- Сковорода… Поставила… Ага! Чтобы проверить степень нагрева брызнуть на дно сковороды водой. Если вода зашипела, значит, сковорода нагрета до нужной температуры. Дождаться, пока испаряться остатки воды и налить на сковороду нужное количество растительного масла.
Девочка задумчиво отодвинула книгу.
- Ну, хорошо, лук я нарезала. Сковорода нагрелась. А вот сколько масла лить?
Она задумчиво покрутила бутылку с маслом.
- А! Хуже не будет!
И вылила на сковороду чуть ли не четверть бутылки.
Повар аж поперхнулся от удивления.
- Ждем одну минуту, чтобы масло прогрелось, и положить в сковороду лук.
Она это и сделала.
- Фу-у-у!!! Получилось!
Лук возмущенно зашипел.
- Накрыть сковороду крышкой и убавить огонь.
Нечего и говорить, что это у нее получилось отлично!
- С яйцами все и так понятно! Взять из холодильника, разбить и вылить в миску.
Так она и сделала с тремя яйцами подряд.
- Посолить по вкусу… Хм… А! Хуже не будет!
И она высыпала в яйца чайную ложку соли.
- Долить в яйца молока и взбить. А сколько этого молока надо то? Ах, да! Не забыть помешать лук! Ай!
Крышка грохнулась об пол.
- Опять прихватку забыла! – расстроилась девочка, дуя на обожженные пальцы. – Ладно, лук хоть не пригорел.
- Да уж чего бы ему пригорать-то, - хихикнул старый повар. – Газ-то еле горит!
Маленькая хозяйка пошуровала большой ложкой по дну сковороды. Потом задумалась.
- Не! Что-то он очень медленно пассируется!
Последнее слово она произнесла, тщательно выговаривая каждую букву. Этот термин ей явно был незнаком.
- Прибавим-ка огоньку!
Она открыла газ посильнее, дождалась пока лук не начал снова шипеть, а сковорода вдруг плюнула в начинающего повара каплей раскаленного масла.
- Ай!
Она быстро перемешала лук и накрыла сковороду поднятой с пола крышкой.
- Убавим огонь совсем чуть-чуть.
И это ей удалось!
- Тэ-э-кс-с-с… Теперь взбиваем венчиком яйца с молоком.
Она взяла слишком мелкую посудину для перемешивания, поэтому весь стол и пол кухни покрылся яично-молочной смесью. И, конечно, попала ногой в лужу! Тапка начала липнуть к полу и противно чмакать.
Но и в миске все равно кое-что осталось!
И вообще! Некогда задумываться о таких пустяках! Наступал самый ответственный момент!
- Барабанная дробь!
Девочка через прихватку сняла крышку со сковороды, аккуратно положила ее на плиту. Потом взяла со стола миску с остатками омлетной смеси, наклонила ее скворчащей сковородой и…
То ли миска сама выскользнула, то ли на кожу попало горячее масло, но посудина вдруг плюхнулась в сковороду!
Масло с луком выплеснулось и…
- Ой, мамочка!
Ш-ш-ш-ш…
Выплеснувшееся масло немедленно вспыхнуло, грозя пожаром.
- Ну, вот! Опять! – взвыла юная пожарница.
Она выскочила из кухни и через несколько секунд вернулась с половиком.
Пока повар метался под потолком, совершенно не понимая – чем он может помочь девочке? – она совершенно спокойно перекрыла газовый кран и набросила на огонь плотный половик.
- Еще один неудавшийся эксперимент, - философски сказала маленькая хозяйка. Это было сказано Голосом Настоящего Ученого и до того веско у нее это получилось, что дух немедленно успокоился, остановился и восхищенно хмыкнул.
- А вот уборки мне теперь…
Она печально осмотрела кухню.
- Только бы папа не сильно ругался…
Папа ругаться не стал.
Он только горько вздохнул:
- Знаешь, сейчас я больше всего боюсь, что однажды вернусь, а вместо дома дымящиеся руины и ты, сверху стоишь, закопченная, но довольная и с половником наперевес.

***

Жизнь Домов проходит в дремоте и требуется очень серьезный повод, чтобы он проснулся и начал действовать – например, снос капитальной стены или появившаяся в доме странная энергетическая сущность…
Бедный старый Талгат!
Он вдруг ощутил на себе Взгляд!
Смотрели стены, пол, потолок, мебель… Казалось, даже воздух смотрит на него!
Призрак запаниковал, заметался по комнате.
Даже для призрака очень неприятно, когда его препарируют вживую.
Дом изучил незваного гостя, убедился, что он для него безопасен и снова задремал.
Талгат понял, что «отпустило» и перевел дух.
Был бы он человеком, то про него можно было сказать, что он еле передвигает ноги, но призрак существо бесплотное…
Талгат очень медленно, даже не перелетел, а перетек на любимый шкаф – это место стало для него привычным.
Там он растекся в тонкий-претонкий блин, повторив каждую неровность рассохшейся фанеры. Ему хотелось стать как можно незаметнее…
Он бы и сбежал – куда подальше, но сил хватило только до шкафа.
Несколько дней он провел в каком-то полузабытье, как будто вернулся в недавнее прошлое.
Его привело в чувство чье-то негромкое покашливание.
- Ой!
От неожиданности Талгат взмыл к потолку, сделал круг вокруг люстры и только, потом посмотрел вниз, на того, кто его побеспокоил.
На краю шкафа сидел маленький бородатый дядька в меховой жилетке и красном колпаке. Гость курил причудливо изогнутую трубку и с любопытством смотрел вверх.
- Ты кто? Гном???
- Что-о-о???!!!
Талгат испуганно отшатнулся в противоположный угол комнаты.
А дядька поймал выпавшую изо рта трубку и погрозил призраку маленьким кулачком:
- Насмотрелись всякой дряни! Домовой я! Или Хранитель Дома сего! И зовут меня Никифор!
- Очень приятно, - осторожно сказал призрак. – Меня зовут Талгат… Я родом из…
- Знаю, знаю! – перебил его Никифор. – Мне уже сообщили.
- Кто? – удивился Талгат, потом вспомнил, как его изучали и все понял. – Так Он живой?
- Да, - просто сказал домовой.
- Только этот?
- Ну что ты! – засмеялся Никифор. – Все Дома живые! Все!
- И там… У нас…
- Тоже!
- Вот ведь как…
- Одного я так и не понял, - сказал Талгат через несколько минут. – Почему я не умер от взрыва той ракеты?
Домовой пожал плечами.
- Не знаю, - задумчиво сказал он. – Наверно по ошибке… Скажи, а у вас там, рядом с рынком, ничего большого в последнее время не строилось?
- Ну как же! – воскликнул дух. – Как раз недавно, по приказу господина Мансура, закончили строить большую гостиницу! Он говорил, что будет приводить ко мне голодных туристов!
Призрак гордо подбоченился.
- Ну вот! – сказал домовой. – А чем больше дом, тем больше ему требуется Хранителей и Оберегателей, то есть нас. А чтобы мы появились на свет, дом забирает у жильцов, да и просто прохожих, частички души.
- О, аллах! – испуганно сказал дух.
- Не-е-е… - замотал головой Никифор. – Дома не пьют души, и мы не прячем потом мертвые тела. Они берут лишь какие-то частички людских душ. А для окружающих это выглядит так, будто человек р-р-раз, и поменялся! А целиком они берут души, когда человек уже вот-вот умрет и на нем уже появились знаки смерти.
- Знаки? Что за знаки? – взволнованно спросил призрак. – Кто их ставит? Зачем?
- Откуда же я знаю? – раздраженно проворчал домовой. – Это все догадки, слухи и сплетни.
- Ну, вот взял Дом частичку души, - сказал Талгат. – И что дальше? Вы-то как на свет появляетесь?
- Никто не знает, - огорченно сказал домовой. – Сколько мы не спрашивали… Они, кажется, и сами толком ничего не знают.
- Странно, - удивился призрак. – Забывают, что ли?
- Они просыпаются очень долго, - пояснил домовой. – Вообще, мне кажется, что без Хранителей Дом не может полностью проснуться.
- Тайны, загадки, - проворчал дух. – Мне-то, что до них? Почему я стал таким?
Он поднял полупрозрачную руку и посмотрел на зажатый в ней половник.
- Пальцы не разжимаются. Воду держит, а сквозь стены все равно проходит!
Он размахнулся и, с силой, трахнул наследной железякой по стене.
Попробовал ударить…
Кухонный инструмент с мягким чмоканьем наполовину погрузился в кирпич.
- Вот так! – сказал Талгат и потянул половник на себя и тот легко вышел, не оставив и следа на стене.
- Загадки, тайны! Мне они зачем? Я просто старый повар, который должен вкусно кормить людей и внуков пересчитывать. А я…
- Нда-а-а… - закряхтел домовой. – Тут я вот, что могу предположить… Домина этот, ну гостиница эта, как раз просыпаться начал и почувствовал, что ты вот-вот умрешь. А душу он может только перед самой гибелью тела забрать, когда уже точно ясно, что жизнь человека завершена. Выдернуть-то он тебя выдернул, но ничего сделать не успел, потому что получил все остальные ракеты. Новый Дом умер, так и не проснувшись. А ты завис…
А, что касается твоей железяки, то тут я пас! Хотя… Это ведь твой главный инструмент… Недаром же всех поваров с половником рисуют…
- Вот утешил! – хмыкнул дух. – И что же теперь?
Домовой пожал плечами.
- Живи. Что ты еще можешь? Или в небытие торопишься?
- Я не знаю, - уныло произнес призрак. – Вся моя жизнь прошла между столом и плитой. Я все думал – вот придет старость, осяду я дома. Буду отдыхать, да внуков нянчить. И вдруг я оказываюсь свободен от всех забот…
- Скучно стало? – догадался домовой.
- И страшно, - добавил дух.
- Тебе не позавидуешь, - посочувствовал ему домовой. – У нас жизнь хоть и длинная, но… когда умирает Дом, следом за ним уходит и его Хранитель. Хотя и тут всякое случается… А вот сколько ты проживешь? Я даже предположить не могу! Может, ты вообще бессмертным стал!
- О, Аллах! – воскликнул Талгат. – За что ты меня так наказал?! Разве я нагрешил?
- Как будто ему есть до тебя дело, - усмехнулся Никифор.
- Не смей так говорить! – взвился дух. – Не смей!
В порыве гнева он проткнул головой потолок и что он дальше говорил, прозвучало очень тихо и неразборчиво. Зато его присутствие почуяла собака, жившая этажом выше. Она взвизгнула и залилась истерическим лаем.
- Вот ведь какая злобная жучка! – прищелкнул языком домовой. – Надо же какое чутье! Лучше чем у кошек!
- Ух! – сказал дух, выпрастывая голову из перекрытия. – И как ее теперь успокоить?
- Да пусть поспит, - сказал домовой.
Лай тут же затих.
- Пойду и я вздремну, - добавил Никифор, зевнув. – Такие разговоры так утомляют!
- Иди, - грустно сказал Талгат. – Я этой радости лишен…
- Найди себе занятие по душе, - посоветовал домовой на прощание. – Займись тем, о чем всю жизнь мечтал, да все было недосуг. Ну, удачных тебе раздумий!
И тут же исчез.
Дух машинально проследил как Хранитель, проходя через перекрытия, ушел куда-то глубоко вниз, под фундамент дома, потом грустно вздохнул, свернулся клубочком и стал думать…

***

Наташа упорно продолжала учиться готовить.
Что-то получалось лучше, что-то хуже.
Чаще, хуже.
Ей все время что-то мешало.
Не хватало какой-то малости, сосредоточенности что ли…
Талгат был бы рад ей помочь, но не знал как половчее это сделать?
Показываться ей он не хотел.
Вдруг испугается, запаникует и тогда жить здесь станет невозможно.
Но сколько, же можно сидеть без дела?
И безучастно смотреть, как девочка старательно переводит продукты и теряет веру в себя…
Она все время что-то пережаривала или недоваривала. Соли всегда оказывалось или слишком мало, или слишком много. А то перцу так щедро бухнет, что потом хоть за огнетушителем беги.
Много чего было…
- А ты ее вовремя под руку подтолкни, - посоветовал Талгату домовой, видя, как тот страдает.
- Я же бесплотный! – удивленно сказал призрак. – Чем я ее подталкивать буду?
- У меня знакомых привидений до тебя не было, - пожал плечами домовой. – Что тебе посоветовать… Попробуй сосредоточиться… О!
Домовой достал из карманчика на жилетке теннисный мячик.
- Вот тебе тренажер. С ним справишься – найдем что-нибудь потяжелее.
Он положил шарик на крышку шкафа и легонько катнул его в сторону Талгата.
Призрак протянул было руку, но шарик не заметил призрачной ладони и упал со шкафа.
- Я же говорил! – расстроился Талгат.
Никифор легко спрыгнул вниз, подобрал упавший тренажер.
- Это лишь первая попытка, - утешил он призрака.
- Но послушай! – взвыл несчастный призрак. – Это же может занять годы и годы! Да она бабушкой станет, пока у меня что-то станет получаться! А девочке сейчас помощь нужна, чтобы она в себе не разочаровалась!
- Да, незадача, - домовой почесал бороду. – О! Придумал! Стань ее Внутренним Голосом!
- Че-е-е-его-о-о-о???
- Ну, что ты сам с собой никогда не разговаривал?
- Ах, это…
Домовой оживился:
- Ты можешь стать совсем невидимым?
- Не знаю, - неуверенно сказал призрак. – Не пробовал.
- Ну, так попробуй!
- Счас…
Туманная фигура вдруг расплылась, сжалась в крохотную ярко сверкнувшую точку и исчезла.
- Ну как?
- Да-а-а…, - удивленно сказал домовой, оглядываясь по сторонам.
Казалось, что с ним говорит вся комната сразу.
Шкаф, люстра, стол, стулья – голос шел отовсюду.
- Ты где?
- Везде, - хихикнул Талгат.
Его забавлял недоумевающий вид домового. А тому казалось, что ему отвечает воздух…
- Ну да. И в тебе тоже.
Теперь голос шел из руки Никифора.
- Кыш! – крикнул домовой, отчаянно тряся неожиданно отяжелевшей кистью. Между растопыренными пальцами сверкнуло. Раздался громкий треск и в комнате запахло грозой.
- Ладно, ладно, успокойся, - примиряющее сказал Талгат.
Он снова превратился в облачко и повис под потолком, явно опасаясь яростно сопящего домового.

***

Через несколько дней Талгату представился подходящий случай.
В этот день Наташа решилась сварить борщ!
Накануне, папа привез домой несколько килограмм говяжьей вырезки, а бабушка обещалась приехать дня через два и порадовать их какой-нибудь мясной вкуснятиной.
Привез папа и ребрышек для наваристого бульона.
- Бабушка приедет, борщ сварит.
- Хм! – вызывающе громко сказала Наташа. – А я чем хуже? Сама сварю!
- М-да..., - промямлил папа. – А?...
- Сварю! – Наташа топнула ногой. – Спорим – получиться?!
- Давай! – оживился папа. – Если хорошо сваришь, не пересолишь, не переперчишь. Очередную катастрофу на кухне не устроишь…
- «Самсунг Гэлэкси» мне купишь, - ласково улыбаясь, сказала Наташа.
- Доча… Э-э-э… - растерялся папа. – Ничего у тебя… Ладно! Согласен! Но, если у тебя ничего не выйдет, то ты не будешь фыркать и поднимать хвост, если Иришка останется у нас ночевать!
- Ого, папочка! – одобрительно сказала Наташа. – По больному бьешь?!
- А твоя игрушка большую дыру в нашем бюджете сделает, - усмехнулся папа.
- Договорились! – сказала Наташа. – Бабушку позовем! И Прошку! Можешь даже свою Ирину Анатольевну позвать!
- Смелая, какая стала, - пробормотал папа.
А Наташе деваться некуда – или она докажет всем, что не безрукая, или…
Тогда придется смириться с тем, что в их квартире появится новая хозяйка, а Наташа так и останется маленькой девочкой.
Когда люди ушли из комнаты, в шкафу что-то зашуршало, скрипнула дверца…
- Фух! Ну и пыльно же тут! – недовольно проворчал Никифор, выбравшись на свет божий. Откуда-то, из-за за пазухи что ли, домовой достал маленький пылесос и тщательно очистил одежду от пыли. Придирчиво себя осмотрел, довольно хмыкнул.
Пылесос тут же куда-то исчез.
Никифор поднял голову и посмотрел на потолок:
- Слышал?
- Слышал.
Талгат скользнул вниз, приобретая по пути человекообразную форму.
- Вот и помоги девочке!
- Боязно.
Старый повар поежился.
- Да ты что! – притворно возмутился Никифор. – Неужели мало учеников выучил?
- Так ей же подзатыльник не отвесишь! – резонно возразил Талгат. – И крепким словом не подбодришь. А как без этого учить?
- Как любимую внучку! – отрезал Никифор. – Ей-то ты подзатыльники отвешивать не стал бы.
- Ладно, - покорился судьбе Талгат. – Я попробую.

***

Подготовку к приготовлению борща Наташа решила начать с теории и взялась за мамины книги и тетради.
Часа через два она поняла, что запуталась.
Рецептов борщей оказалось столько…
- Странно, - подумала девочка. – Почему их столько много? Мама, вроде, всегда один и тот же борщ готовила, а тут…
- Тэ-кс! – уже вслух сказала Наташа. – Что является основой любого первого блюда, то есть супа? Ведь борщ это суп, не так ли?
Талгат, который слушал ее, витая под потолком, аж закряхтел от удовольствия.
- А основа супа – это бульон! – решительно заявила Наташа. – А бульон варится из мяса на косточке! А какое у нас есть мясо? Говядина? Значит, для начала нужно сварить говяжий бульон! И как же его варить?
Наташа раскрыла «Книгу о вкусной и здоровой пище» - библию повара, как ее называла мама.

***

- Огузок! Лопатка! Лытка!!! У-у-у-у!!! взвыла Наташа и громко захлопнула толстенный том.
- Как же во всем этом разобраться? – она безнадежно вздохнула.
- Там схема есть.
- Че за схема? – удивилась девочка пришедшей в голову мысли.
- Да как тушу разделывают. Ну, помнишь, как в «Полосатом рейсе».
- Ага!
Наташа снова раскрыла книгу и начала листать страницы.

***

- «Для бульона можно взять любое мясо первого или второго сорта, а также подбедерок, рульку и голяшку», - прочитала Наташа. – Ну, «подбедерка» у нас нет, обойдемся ребрышками. Где там они у нас?
Она сунула нос в холодильник, достала «патронташ» и положила его на разделочную доску:
- Надо бы их, э-э-э…
- Разделать? – тихонько шепнул Талгат.
- Точно! Разделать! – обрадовалась девочка. – И где мой большой и острый нож?!!
Но легко сказать, да непросто сделать.
Через пару минут она поняла, что у нее просто не хватил сил, чтобы разрезать жесткие связки и пленки:
- Придется звать на помощь.

***

- Папа!
- А?! Что?!
Он отвернулся от монитора и недоуменно посмотрел на дочь:
- Чего тебе?
- Надо ребра разделить, а то они в кастрюлю не влазят.
- Сейчас…
Папа повернулся к компьютеру и задвигал мышью.
- Папа! Да оторвись ты от компа!
- М-м-м… Иду! – папа встал, резко отодвинув стул. – Куда же я топор засунул?
- Да тебе ножа хватит, - засмеялась девочка.
Минут через двадцать папа отложил нож:
- Ну что? Хватит тебе косточек?
- Хватит! Конечно, хватит! Спасибо, папочка!
- Удачи тебе, поваренок!
Папа вышел из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь:
- Ишь ты, хозяюшка!

***

Наташа азартно потерла руки:
- Итак, продолжим… «Мясо нужно обмыть»…
- Дуршлаг возьми, - шепнул ей в ухо Талгат.
- Точно! – воскликнула Наташа. – Дуршлаг!
Она нашла нужную посудину с дырочками, сложила туда ребрышки и минут пять тщательно мыла заготовку для бульона под обильной струей холодной воды:
- Хватит, наверное…
Она решительно закрутила кран, дождалась, пока стечет вода из дуршлага, переложила кости в большую кастрюлю:
- «залить холодной водой, накрыть кастрюлю крышкой и поставить на сильный огонь, чтобы вода быстрее закипела». А сколько воды-то наливать?!
- На пару пальцев выше косточек, - вякнул Талгат и осекся. Он совершенно забыл, что надо прятаться.
- Да кто тут мне все время в ухо зудит и зудит?! – возмутилась Наташа.
Талгат ойкнул и удрал под потолок.
Постепенно, шаг за шагом, тщательно сверяясь с священной кулинарной книгой, Наташа «собирала» борщ.
Старый повар успокоился, спустился вниз и больше не забывался, отыгрывая Внутренний Голос.

***

И вот свершилось!
Большая белая кастрюля с рубиново-красным борщом, покрытого желтоватой пленкой жира, гордо возвышалась посреди стола, окруженная тарелками с разнообразной снедью. Здесь и мелко нарубленное мясо, срезанное с ребрышек, и миска густой сметаны, в которой гордо стояла ложка. Рядышком примостились маленькие пиалушки с горчицей, хреном и так называемой «хреновиной» от которой так и шибало чесноком. Растрепанный ворох зелени лежал на большой пластиковой тарелке. Крупно порезанный хлеб ожидал, пока его съедят, в плетеной хлебнице.
Наташа поставила на стол стопку суповых тарелок, добытых из глубин серванта, откуда их не доставали аж с самых поминок.
- Бабушка, папа, Прошка и я, - Наташа расставляла тарелки, придирчиво осматривая стол. – Кажется, ничего не забыла.
Наташа ела, не чувствуя вкуса еды, внимательно поглядывая по сторонам.
Папа ел сосредоточенно, казалось, он старается распробовать на вкус каждый проглоченный кусочек.
Бабушка ела очень аккуратно, но невнимательно. Думала о чем-то своем.
Прошка съел борщ первым и теперь нетерпеливо ерзал, не решаясь начать разговор, зато поднял вверх большой палец и подмигнул.
Вот и папа звякнул ложкой об дно тарелки.
- Гм… - задумчиво сказал он. – Конечно, это не мамин борщ…
У Наташи сердце так и упало!
- Конечно, не мамин… - повторил отец.
Наташа поняла, что еще немного, и она прямо здесь и расплачется!
- Он совсем другой, - в конце концов, заключил папа.
- Действительно, - сказала бабушка. – Твой борщ совсем другой.
У Наташи уже выступили слезы.
- Но вкусный! – добавила бабушка. – Молодец, внученька!
- Пятерка тебе с плюсом за борщ, Натаха! – не выдержал торжественности момента Прошка. – Молодец! Вкуснющую хавку состряпала!
- Да, - сказал папа. – Приходиться признать, что спор я проиграл.
Он встал из-за стола:
- Я сейчас!
И вышел из комнаты.
- Вот, - сказал он, вернувшись через пару минут, и положил на стол перед дочкой коробку. – Твой выигрыш! Молодец, доча! Порадовала. Теперь жду повторения.
- Я…Я…Я попробую, - очень нерешительно сказала девочка, вытирая слезы. – Спасибо, папочка!
Она вскочила и чмокнула отца в щеку:
- Ты у меня самый лучший, папка!

***

После победы над борщом Наташа гораздо увереннее стала заходить на кухню.
Однажды, она справилась даже с гренками!
И почти без помощи Талгата.
Но для этого ей пришлось притащить на кухню ноутбук (слава вай-фаю!), нашла на Ю-тубе нужный видеорецепт и готовила блюдо, строго следуя советам повара из Сети. Так что Талгат лишь следил за тем, чтобы у нее рука не дрогнула.
Через пару недель она решилась приготовить что-нибудь еще из «кулинарной библии».
Теперь она замахнулась на гуляш.
Папа был отправлен на рынок и выдан спецзаказ на мясо и специи.
Талгату пришлось хорошенько посуетиться, чтобы мясо не пригорело и не стало жестким…
Потом состоялись блины…
А Прошку, в день рождения, она порадовала настоящей шарлоткой…

***

- Здорово, Натаха! У-у-у, как у тебя вкусно пахнет!
- Хм… Явился, понимаешь!
- Ты чего?
Мальчик попятился.
- А-а-а… Не обращай внимания! – Наташа распахнула дверь, посторонилась. – Привет, Прошка! Заходи!
Мальчик недоуменно хмыкнул, переступил через порог…
- Булочку хочешь?
- И чаю!
Он повесил куртку на крючок, разулся.
- Горячего сладкого чая! Замерз как собака!
- Сейчас поставлю чайник, - улыбнулась Наташа. – Топай на кухню.
На кухонном столе стояло большое блюдо с выпечкой.
- Ух, ты! – восхитился Прошка. – Как смотрится-то! Кр-р-расота!
- Садись в уголок и не путайся под ногами, - деловито распорядилась маленькая хозяйка. – Сейчас чаем тебя поить буду.
Ароматный напиток пили с джемом из красной смородины (из бабушкиных запасов), клубничным вареньем (еще мамино). Они резали булочки пополам, мазали сливочным маслом, а сверху сладкое…
Прошка ел, пил и нахваливал кулинара.
Наташа съела всего одну булочку и теперь задумчиво ковыряла варенье ложечкой.
Прошка доел пятую, последним кусочком начисто вытер розетку от варенья, допил чай и облегченно выдохнул:
- Ух-х-х! Теперь до ужина точно доживу!
- Обжора, - грустно улыбнулась девочка.
Улыбка вышла какой-то тусклой и подавленной…
- Ты чего? – удивился Прошка. – Чего грустишь? Такую вкуснятину научилась готовить, а ходишь как в воду опущенная. Случилось, что?
Наташа все-таки съела ложечку джема, сделала глоток чая, задумалась.
- Я даже не знаю, как сказать, - наконец сказала девочка.
- Да уж как-нибудь, - Прошка пожал плечами. – Больно уж ты смурная в школе ходишь.
- Ага! – возмутилась Наташа. – Тебе расскажи, а потом ты скажешь, что я дура и все выдумываю!
- Да ну тебя! – надулся Прошка. – Не хочешь – не говори! Подумаешь!
Он схватил очередную булочку, нарезал и начал очень аккуратно мазать ее маслом.
Несколько минут они сидели молча. Прошка жевал и запивал съеденное чаем.
Наташа крутила между пальцев чайную ложку.
Талгат, который плавал у потолка, наблюдая за разговором заволновался. Зацепился за люстру и с тревогой глянул вниз.
- Неужели поругаются? Еще не хватало, чтобы они поссорились, - пробурчал призрак. – Хороший мальчик. Плохо будет, если они расстанутся.
Он стал прикидывать, как бы их помирить и перестал слушать разговор внизу.
А Наташа, тем временем, доела джем и, наконец, решилась.
- Понимаешь…, - медленно сказала она. – Мне, иногда, кажется, что моими действиями кто-то управляет…
- Упс!
Прошка подавился чаем и закашлялся.
- Ну вот! – расстроилась Наташа. – Я же говорила!
- Извини, пожалуйста!
Он смахнул с себя капли.
- Салфетку возьми! Чудище!
- Да, ладно! – отмахнулся Прошка. – Это я от неожиданности поперхнулся.
- Хорош, оправдываться!
- Да не оправдываюсь я! – воскликнул Прошка. – Не, ну действительно, слишком у неожиданно вышло. Давай дальше говори! Давно это с тобой происходит?
- Знаешь…, - задумчиво сказала Наташа. – Наверно, все началось с первого борща…
- А! Это когда ты «игрушку» выиграла?
- Да! Но тогда я ничего не поняла. А потом пару раз было так, что меня как будто кто-то удерживал, когда я делала неловкое движение. И на ухо нашептывают, как и что готовить.
- Гым! Так это все на кухне происходит?
- Ну! – Наташа вдруг всхлипнула. – Прош… Я боюсь…
- А булочки эти? Тоже кто-то… помог...?
Наташа кивнула.
- Хорошие булочки получились, - как бы мимоходом сказал Пашка, откусывая бочок очередной вкусняшки.
- Сначала я чуть муку не рассыпала. А потом чуть их не сожгла… Так меня чуть ли не силком из-за компа вытащило!
- Гым… - задумчиво произнес Прошка.
Но Наташе почудилось в его голосе сомнение:
- Думаешь, я вру?!
- Думаю, как тебе помочь! – возразил Прошка. И кое-что уже придумал…
- Угу…, - тоскливо пробурчала Наташа.
Прошка допил остывший чай, выбрался из-за стола:
- Я завтра после школы к тебе загляну…
- Заглядывай..., - безучастно согласилась Наташа.
- Да не закисай ты! Завтра разберемся, кто тебе так хорошо «помогает». Мне кой-кому надо пару вопросов задать надо. Не унывай!
Ободряюще подмигнул и был таков, только дверь хлопнула.
- Помощник выискался, - скептически хмыкнула Наташа.
Она накрыла оставшиеся булочки белоснежной салфеткой, прибралась на кухне и ушла к себе в комнату.
Талгат же за размышлениями, так ничего из разговора не понял, но обращаться за советом к домовому постеснялся.

***

Прошка же, придя домой, толком не раздевшись, проскочил в комнату:
- Кузька! Кузька, ты где?!
- Ась?! – донеслось со шкафа.
- Иди сюда!
- Занят я!
- Иди сюда, говорю!
- Ой, Прошка, какой ты надоедливый!
Домовенок проявился на краю шкафа.
- Че хотел? – недовольно спросил Кузька.
- Не дерзи! – рявкнул Прошка. - Дело есть срочное! Сильно ты занят?
Домовенок хотел еще повыделываться, набивая себе цену, но посмотрел на мальчика и передумал.
- Немножко занят, - сказал Кузька. – Совсем чуть-чуть. Ну, че у тебя за дело-то такое срочное?
- Ты домового в «сталинке» знаешь?
- Их там трое, - ответил домовенок. – Дом-то во-о-он какой большой! Двое стареньких, один помоложе. Его Борисом зовут. Вот его знаю.
- Можешь с ним сегодня встретиться?
- Могу. А че надо-то? И че спешка такая?
- Да странности какие-то происходят… Наташку помнишь?
- Ну?!
- Вот у нее как раз и творится! – сказал Прошка и рассказал о том, что случилось с Наташей.
- Хм…
Кузька задумчиво почесал затылок.
- Не знаю, что и сказать. Из наших никто так делать, точно не будет. Не к чести такие забавы.
- Думаешь, кто-то чужой в квартире поселился?! – ужаснулся Прошка.
- Спрошу! – решительно сказал Кузька. – Наши точно знать должны! Да и Дом… Он разговаривать со мной, конечно, не стал, но без его ведома никто там не появится.
- Узнай, пожалуйста, - попросил Прошка. – А то у нее чуть, что и глаза на мокром месте.
- Девчонка! – фыркнул домовенок.
- У нее мама погибла, - сухо сказал Прошка. – А отца она спрашивать стесняется. У них и так сложности – папа ей все вторую маму пытается найти.
- Извини, - голос Кузьки невольно дрогнул. – Узнаю! Прям счас и сбегаю!
- А как же дело срочное?
- Подождет!
Кузька небрежно махнул рукой и исчез.
Шло время.
Прошка уже и уроки сделал. Потом мама с работы пришла. Они поужинали. А домовенка все не было и не было.
Мальчик то бродил по комнате, то садился за компьютер, пытался играть, но тут же вскакивал и вновь начинал мерить пол шагами.
Наконец Кузька объявился.
Со шкафа вдруг послышалось громкое:
- Ы-ы-ы… Ик! Ой! Это я!
Прошка поднял голову.
- Ты чего это такой… осоловелый? – удивился мальчик.
- Давно с Борисом не виделись.
Язык у Кузьки явно заплетался
- В первый раз вижу пьяненького домового. Ну, ты узнал хотя бы?
- А как же!
Кузька гордо тряхнул головой.
- Призрак у нее в квартире живет! Дух! Привидение без мотора!
- Ого!
- Вот тебе и ого! Во плоти дух этот когда-то снимал комнату в этой квартире, потом уехал куда-то на восток и вот вернулся! В виде привидения!
- Оп-п-па! Вот так да!
- Че? Не веришь, что ли? – оскорбился Кузька.
- Раньше бы не поверил, - честно сказал Прошка. – А как тебя встретил… Хочешь, не хочешь, а поверишь! А как же Дом к нему отнесся? Это же чужак!
- Так он здесь жил когда-то! – воскликнул Кузька. – И Дом его запомнил…
- И разрешил поселиться, - закончил за него Прошка. – Ну, жил бы себе и жил! Зачем он к Наташке полез?
- А я доктор? Я знаю? – съехидничал Кузька. – Может, ему просто скучно стало?
- Неужели привидения могут скучать?
- Вот сам у него и спроси, - устало сказал Кузька. – А я спать хочу!
- Эй! А как я у него спрошу?! Он же разговаривать со мной не будет!
- С тобой не станет, - согласился домовенок. – А вот с хозяйкой просто обязан. Ей достаточно только приказать.
Кузька всхрапнул и исчез.


Окончание следует...