Решила изменить название, а то тут уже не только Асадов. Давайте делиться просто любимыми стихотворениями. 
Мне очень нравятся стихи Эдуарда Асадова. Он как никто другой может совсем простыми словами и рифмами написать так, что пробирает до глубины души.
Вот например одно из любимых.
Сатана
Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему все же прости.
В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.
Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже еще не горе,
Не спеши, не руби с плеча.
Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это все же твоя любовь!
В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.
И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.
Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!
Все стихи с душой , все читается легко и понятно, но первое что вспоминаю
О рыжей дворняге
Тоже очень хочу купить себе книгу бумажную Асадова, чтоб полное собрание было.
В школе на конкурсе чтецов с ним выступала
И с этим еще (тоже очень нравится):
Константин Ваншенкин
МАЛЬЧИШКА
Он был грозою нашего района,
Мальчишка из соседнего двора,
И на него с опаской, но влюбленно
Окрестная смотрела детвора.
Она к нему пристрастие имела,
Поскольку он командовал везде,
А плоский камень так бросал умело,
Что тот, как мячик, прыгал по воде.
В дождливую и ясную погоду
Он шел к пруду, бесстрашный, как всегда,
И посторонним не было прохода,
Едва он появлялся у пруда.
В сопровожденье преданных матросов,
Коварный, как пиратский адмирал,
Мальчишек бил, девчат таскал за косы
И чистые тетрадки отбирал.
В густом саду устраивал засады,
Играя там с ребятами в войну.
И как-то раз увидел он из сада
Девчонку незнакомую одну.
Забор вкруг сада был довольно ветхий -
Любой мальчишка в дырки проходил,-
Но он, как кошка, прыгнул прямо с ветки
И девочке дорогу преградил.
Она пред ним в нарядном платье белом
Стояла на весеннем ветерке
С коричневым клеенчатым портфелем
И маленькой чернильницей в руке.
Сейчас мелькнут разбросанные книжки -
Не зря ж его боятся, как огня...
И вдруг она сказала:- Там мальчишки...
Ты проводи, пожалуйста, меня...
И он, от изумления немея,
Совсем забыв, насколько страшен он,
Шагнул вперед и замер перед нею,
Ее наивной смелостью сражен.
А на заборе дряхлом повисая,
Грозя сломать немедленно его,
Ватага адмиральская босая
Глядела на героя своего.
...Легли на землю солнечные пятна.
Ушел с девчонкой рядом командир.
И подчиненным было непонятно,
Что это он из детства уходил.
Вообще, моя юность + Асадов = связь неразрывная, трепетная, пламенная....
Дорожите счастьем, дорожите!
Замечайте, радуйтесь, берите
Радуги, рассветы, звезды глаз -
Это все для вас, для вас, для вас.
Услыхали трепетное слово -
Радуйтесь. Не требуйте второго.
Не гоните время. Ни к чему.
Радуйтесь вот этому, ему!
Сколько песне суждено продлиться?
Все ли в мире может повториться?
Лист в ручье, снегирь, над кручей вяз...
Разве будет это тыщу раз!
На бульваре освещают вечер
Тополей пылающие свечи.
Радуйтесь, не портите ничем
Ни надежды, ни любви, ни встречи!
Лупит гром из поднебесной пушки.
Дождик, дождь! На лужицах веснушки!
Крутит, пляшет, бьет по мостовой
Крупный дождь, в орех величиной!
Если это чудо пропустить,
Как тогда уж и на свете жить?!
Все, что мимо сердца пролетело,
Ни за что потом не возвратить!
Хворь и ссоры временно отставьте,
Вы их все для старости оставьте
Постарайтесь, чтобы хоть сейчас
Эта "прелесть" миновала вас.
Пусть бормочут скептики до смерти.
Вы им, желчным скептикам, не верьте -
Радости ни дома, ни в пути
Злым глазам, хоть лопнуть, - не найти!
А для очень, очень добрых глаз
Нет ни склок, ни зависти, ни муки.
Радость к вам сама протянет руки,
Если сердце светлое у вас.
Красоту увидеть в некрасивом,
Разглядеть в ручьях разливы рек!
Кто умеет в буднях быть счастливым,
Тот и впрямь счастливый человек!
И поют дороги и мосты,
Краски леса и ветра событий,
Звезды, птицы, реки и цветы:
Дорожите счастьем, дорожите!
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Николай Заболоцкий.
ЖЕНСКАЯ ПЕСЕНКА
О любви не надо милый.
Ну зачем нам болтовня!
Это я тебя любила,
А не ты любил меня!
И волнений наших повесть
Каждый разно прочитал:
Это я теряла гордость,
А не ты ее терял!
И когда другим, бывало,
Ты объятья раскрывал,
Это я тебя прощала,
А не ты меня прощал.
Если ж там, где пела лира,
Спор тяжелый назревал,
Это я искала мира,
А не ты его искал!
И когда вдруг я болела
Или ты порой болел,
Это я к тебе летела,
А не ты ко мне летел.
Ну а в дни разлук, бывало,
Кто страдал и тосковал?
Это я тебе писала,
А не ты ко мне писал!
И когда с холодной силой
Нам разрыв навек грозил,
Это я с ума сходила,
А не ты с ума сходил!
Нынче все уже простыло
Хватит душу унижать!
Это я порвать решила,
А не ты решил порвать!
Жгу сама все чувства. Дабы
Не мешать тебе в пути.
Уж такой характер слабый:
Не могу быть жалкой бабой,
Будь же счастлив. И прости!
У нас тоже в 10 классе был вечер поэзии посвященный любовной лирике. И так как режиссером была я , он почти полностью состоял из стихов Асадова
Как воспалённые отёки.
Сгорели свечи, а к утру
На чистый лист упали строки:
“Я не хочу тебя любить
В каком-то мизерном размахе,
Уж если сердце бередить,
То до конца, до самой плахи”.
На ухо осень мне шепнёт:
Оставь её, она чужая
И для другого платье шьёт,
Воображение лаская.
Но было мне тогда плевать
Кого любить, куда катиться.
Я и не мог предполагать,
Что будешь ты, когда-то сниться.
Лишь две косички от косы
Остались, постепенно тая.
Мы часто смотрим на часы,
Ушедших лет не замечая.
Уж молодая лебеда
Зелёным соком зашумела,
Ломаю голову - когда,
Ты мне понравиться успела.
Быть может ночью тихой той,
Когда луна над сонной чащей
Катила обруч золотой,
Рассвет, встречая восходящий.
А может в синюю метель
С собой несущую разлуку,
Когда стелила мне постель,
Украдкой всплакивая в руку.
Но всё меняется и мы
Уже ни те жених с невестой.
Всё реже хочется зимы,
Душе, закрытой в клетке тесной.
И “ГОРЬКО” закричат не нам,
И розы крепче нас не свяжут.
Не верь подаренным цветам,
Они всей правды не расскажут,
Лишь, тихо впитывая грусть,
Обнимут глянцевой листвою,
И ты прочтёшь мне наизусть
Стихи, написанные мною:
“Я не хочу тебя любить
В каком-то мизерном размахе,
Уж если сердце бередить,
То до конца, до самой плахи”.
Павел Тесленко, 2008
Глазами в вечность не смотри,
Глазами вечности не видно,
Губами прошлое сотри
И мне не будет так обидно,
За пыль не пройденных дорог,
За пустоту внутри и возле,
За тех, кому отмерен срок
Лишь в этой жизни, а не после.
Бокал разбитый не собрать,
Вина с него уже не выпить.
Лишь сердце не способно лгать,
Лишь сердцем можно дальше видеть.
Но я спешить не тороплюсь,
Ведь у меня ещё есть время,
Чтобы твою развеять грусть
И стать героем, прыгнув в стремя.
Вот например парочка:
1. Удалила последний!
К чёрту!
Номера в телефоне
Стёрты.
По другому нельзя
Хватит!
На предателей жизнь
Тратить...
Я травилась людьми
Не мало,
А теперь начинаю
Сначала!
Чистый лист моё сердце
Отныне.
Те кто были - ушли
Черт с ними!
Я открою для нового
Двери,
Научусь людям заново
Верить.
Но уже, на ошибки нет
Шанса!!
Оступился и прочь!
Без аванса!
Оправданья искать
Не буду!
От предавших к чему
Ждать чуда?
Удалила последний.
К чёрту.
Номера в телефоне
Стёрты!
Позвонившие станут
Стартом!
Только их я внесу
В контакты.
© Elmira Zeynalova
Иногда, словно первый снег,
Вдруг приходит, когда не ждешь,
Удивительный человек.
Иногда, словно фейерверк
Неожиданный средь небес,
Удивительный человек
Появляется вдруг в судьбе.
Не узнал бы его в толпе,
В ресторане и на шоссе -
Вдруг подходит он сам к тебе,
Человек, не такой, как все.
И не сразу, так через час
Вдруг почувствуешь: он другой -
По особой улыбке глаз,
И рванешься к нему душой.
И не сразу, так через час
Озарит тебя мысль, как свет,
Что с тобой говорит сейчас
Удивительный человек.
Тот, кого ты совсем не ждал,
Но который к тебе пришел,
Пусть на месяц, а не года,
Но душе твоей хорошо.
От того, что тебя узнал,
От того, что сказал ’Привет!’
И что руку тебе пожал
Удивительный человек.
© Зельвин Горн
Все темы - избиты,
Все фразы - затасканы,
Таланты - зарыты,
Все люди - под масками...
Кто гений - не нужен,
Кто мерзость - востребован,
Кто честен - тот в луже,
Кто умный - расстрелянный...
Мне страшно - до ужаса,
Но скучно - быть серостью,
Быть может - я нужен,
Но нету - уверенности...
© Паша Броский
I
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!
Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.
В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?
Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."
Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.
Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?
А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.
Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.
Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.
Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...
Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...
А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..
Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."
Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...
- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...
Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...
Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!
С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!
- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!
Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.
- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!
Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.
А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...
Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?
- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.
Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!
О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.
- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!
Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.
Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.
Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...
- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!
Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!
Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!
Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!
Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!
Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!
И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!
Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!
Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!
Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!
Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...
Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!
Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!
- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...
II
К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.
Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.
Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!
Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...
Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!
Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.
Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..
- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!
Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!
И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!
Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!
И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!
И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!
А еще очень люблю у него "24 ДЕКАБРЯ". Почему-то в свое время запало в душу, до сих пор наизусть помню...
Bсе как-будто шло своим путем,
Медленно и верно,
Успех в делах семья и дом
Лечил я раненые нервы.
Не будили звездные дожди
Моего воображенья,
И превратились виражи
В плавное скольженье.
Скажи, откуда ты взялась,
Моя нечаянная радость,
Несвоевременная страсть,
Горькая сладость.
Нарушив мой земной покой
Ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой
Я не знаю.
Вздрогнул как от выстрела мой дом,
Стены закачало,
Когда в окно твое крылом
Счастье постучало.
Понимает дом что он теперь
Для меня стал тесен,
Оставив незакрытой дверь
И окон не завесив.
Но уютный замок из песка
Стал как-будто ниже,
И заменили облака
Рухнувшую крышу.
Ты смотрела как под крышей той
Разгорались страсти,
Сказав, что на беде чужой
Мы не построим счастья.
Да я бы мог конечно, отпустить
Тебя, но это не поможет,
Чужому горю ведь простить
Меня мой дом уже не сможет.
Расстаться можно и любя,
Боль рассосется понемногу,
Но только обманув себя
Мы обмануть не сможем Бога.
Скажи, откуда ты взялась...
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой,
Не знаю.
ПАМЯТЬ
Когда зажигаются звёзды в небе ночном,
Память непрошенным гостем входит в мой дом:
Тихо войдёт, свечи зажжёт, музыку включит
И беседу начнёт.
В эту минуту твои оживают глаза,
В них, как прежде, невольно таится слеза,
Смотрят с надеждой, смотрят любя:
Вот и опять я с тобою и – без тебя.
Я приглашу на танец Память,
И мы закружимся вдвоём,
И вместе с нами, вместе с нами
Помолодеет старый дом.
Ну, а когда погаснут свечи
И за окном рассвет вздохнёт,
Произнесёт: "До скорой встречи", -
Мне тихо Память и уйдёт.
Когда зажигаются звёзды в небе ночном,
Память непрошенным гостем входит в мой дом:
Кружатся даты, свечи горят,
В рамке багетной опять оживает твой взгляд.
Так продолжается каждую, каждую ночь,
Ты далеко от меня и не можешь помочь,
Ты так стремишься найти своё счастье с другим,
Ты далека от меня и несчастлива с ним.
Я приглашу на танец Память,
И мы закружимся вдвоём,
И вместе с нами, вместе с нами
Помолодеет старый дом.
Ну, а когда погаснут свечи
И за окном рассвет вздохнёт,
Произнесёт: "До скорой встречи", -
Мне тихо Память и уйдёт.
___________________________
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!
_______________________________________
Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?
Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!
Была жара невыносимая -
В крови кипело молоко,
А ты сказал, что я красивая,
И я поверила легко.
Мне захотелось приосаниться
И ярко подвести глаза,
Я поняла, что я красавица,
Когда об этом ТЫ сказал.
Я больше не могла сутулиться
[и кушать не могла три дня],
И мы пошли по летней улице -
И ВСЕ глядели на меня...
А зной клевал прохожих в темечко
И кукарекал петушком:
"Такая страшненькая девочка
С таким красивым мужиком!"
_____________________________
За окном кончается май,
На столе мерцает свеча,
Чтобы все сходили с ума -
Научись красиво молчать.
Это золотой алгоритм:
Хочешь обаять жениха,
Пусть он о себе говорит,
Ты гляди и просто вздыхай.
Притворись на время немой,
Молча поедай фуа-гра,
Будь ты хоть профессор МГИМО,
Хоть ведущей модных программ.
Вилочкой потыкай в салат,
Медленно прожуй круассан,
И, не отходя от стола,
Парень всё придумает сам
И заплачет: "Я восхищен,
Господи, какой интеллект...
Я Вас должен видеть ещё -
Лучшей собеседницы нет!
___________________________
Жестокий жребий мой таков,
Пора обзавестись нашивочкой:
"Я выбираю мудаков
И выбираю безошибочно."
Не важен социальный слой,
Не важен тип анатомический -
Мне с мудаками повезло
Глобально, глубоко, кармически.
Возможно роковая месть
Подкралась черною багирою -
Нормальные мужчины есть,
Но я на них не реагирую.
Зато вернее следака
С серьезным удостоверением
Я вычисляю мудака,
Почувствовав сердцебиение.
Вот всю себя бы раздала,
Но клапан сердца не резиновый.
И если есть во мне талант,
Он должен быть монетизирован.
Пусть далеко не инженер,
Лежать не стану на диване я -
Изобрету "Мудакомер"
(Пока рабочее название).
Взорву научную среду -
Проект-то безусловно кассовый.
Сегодня же изобрету -
Девчонки, можете заказывать!
"НУ И ЧТО Ж..."
Я уже ничего не ждала,
Начала привыкать к одиночеству.
Намекнули, грустя,
зеркала:
Представляйся по имени - отчеству!
Мексиканские фильмы любя,
С героинями плакала поровну.
Но когда увидала тебя,
Жизнь рванула в обратную
сторону.
Ну и что, что обжигалась,
И не очень молода.
От ожогов не
осталось
В моём сердце и следа.
Обжигалась, что ж такого?
Это с каждым
может быть:
Я ещё сто раз готова
Обжигаться и любить.
Все забытые
вспомнив слова,
Молодой я вдруг стала по-прежнему.
Снова кругом пошла
голова,
Переполнившись мыслями грешными.
Как сладка мне ночей
кабала,
Как к утру расставаться не хочется.
Намекнули, смеясь,
зеркала:
Рановато по имени-отчеству.
________________________________
Годы идут
Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится .
Гляну в зеркальце - одна кручина:
Шея в складках, лицо в морщинах.
Туфли куплю - в журнале копия,
Носить не могу - плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая -
Не то дальнозоркая, не то близорукая.
И слух стал немного ниже:
Пошлют подальше - иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,
Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу: не тут то было!
Хочу кокетничать - глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.
К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества -
Зачем легла к нему - забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду;
Я хуже, чем была, но лучше,чем буду!
Очнуться через миг, открыть глаза,
Встать и одеться - эту вереницу
Событий изменить уже нельзя.
И снова жизнь проходит где-то между
Таких цепочек каждый божий день,
И снова не сбываются надежды,
И люди не отбрасывают тень.
О, если б мне возможности иные,
Ныряла бы не в даль, а в глубину...
Но вновь мечтаю каждый день весны я
Раздеться, лечь и ... отойти ко сну.
© Copyright: Лора Козельская, 2002
Только музыка...совсем другая...
Словно взяли душу...на поруки...
И вручили ей...ключи от рая...
Показали...тайные просторы...
И забили...родники...в избытке...
И упали на колени...горы...
И раскрылись...как бутоны...свитки...
Те же клавиши ...и те же руки...
Только сердце ...в ритм любви забилось...
И родились...неземные звуки...
А что грезилось и снилось... сбЫлось...
© Copyright: Вита Савицкая, 2010
Я свернусь в маленький блюз...волосами скользя по груди...
Ты ладони на мне сомкнешь, те что будут беречь меня
И во сне я тебе улыбнусь, ты прошепчешь:" только моя "
И погладишь мое плечо, поцелуешь мои глаза...
И от счастья с ума сойдешь от волшебного слова ДА
Это будет... верю тебе... я, конечно, к тебе вернусь...
.......................................................
Дождь опять за моим окном...напевает осенний блюз...
© Copyright: Вита Савицкая, 2009
И целуются..взахлёб...
Слушают одну..пластинку...
И конечно...про любовь...
Прижимаются...друг к дружке...
Шепчут...глупые слова...
Нежность пьют...из парной кружки...
А она всегда - полна...
Наши души спят ...в обнимку...
И объятий ...не разжать...
Разве можно ...половинку...
Вдруг найти ...и потерять...
ходила и лыбилась внутрь себя и наружу
и ты подходил и спрашивал с чего так игрива я
а я дразнилась язычком и цвела еще пуще к тому же
ни с того ни с сего пришло вдруг какое то дикое
первобытное знание о целостности этого мира
и вроде бы ты не орфей да и не эвридика я
а все таки есть что то в нас от джулии робертс с ричардом гиром
помнишь ты говорил как то летом что мы словно рыбки
и плескал на меня морем а я была слынчев бряг
я тогда была одета только в смешки и улыбки
и ты называл меня внучкой тех самых детей декабря
а помнишь еще как мы бегали и пугали чаек
и врывались в воду и взрывались тучами брызг
а потом ну конечно же наши губы встречались
и растворялся в волнах наш сплетенный абрис
и ты думал о том же самом мой мудрый всезнающий
ты смотрел на меня так как умеешь смотреть только ты
и твой взгляд говорил у нас впереди вся зима еще
и я была целый день счастливая до хрипоты
© Copyright: Снежная Девушка, 2004
в квартире полутемной
среди обоев выцветших и пыли
хранилось то о чем никто не вспомнит
о чем давным-давно уже забыли
сквозь жирный блеск немытых серых стёкол
смотрел недоуменно блёклый месяц
на то какой ужасно одинокой
казалась тень от старой занавески
и тишина оглохла и ослепла
забыв как маятник отсчитывал столетья
а в блюдце на столе комочки пепла
тихонько превращались в междометья
когда-то мы с тобою в этих стенах
с улыбкой просыпались утром ранним
теперь в моей душе одни лишь тени
и кошка-смерть зализывает раны
© Copyright: Снежная Девушка, 2007
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!
Эдуард Асадов
Ребенку срочно нужна помощь:
Ребенок вырос - и не в курсе,
Что если он не туп, как овощ,
То он не входит в нашу тусу..
Что миром правят ложь и бабки,
Что церковь - это тоже бизнес,
Что вкус греха настолько сладкий,
Что тяжело остановиться..
Что "дерьмократия" - для лОхов,
Что телевизор - зомбоящик,
Что интернет - это болото,
Родился и не в курсе мальчик...
Что каждый хвалит свою секту,
Что каждый думает, что умный,
Что рок шмаляет очень метко,
Как террорист по нашим шхунам..
Что город - каменные дебри,
Где выживает самый наглый,
Что мы конаем в этом дерби,
Мы не волшебники, а маглы..
Что в тех, кто хочет быть собою,
В тех пулями летят насмешки,
Кухонно-бытовые войны,
И спешка.. спешка.. спешка.. спешка..
Что курс души упал до пола,
Скупает дьявол за бесценок,
Наверно Бог был на приколе,
Когда писал этот бестселлер..
Что вежливость - пустое слово,
Что покалечено искусство,
Чужую боль, как миску с пловом,
Смакуют люди, людям вкусно..
Хотя, возможно, в курсе мальчик,
Молчит, не подавая виду,
В глазах, которые он прячет,
Порой читается обида..
Он смотрит на будильник в полночь,
Но пропасть в сердце не измерить..
Ребенку срочно нужна помощь!
Но почему он дальше верит?
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено – и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель -
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.
Как много тех, с кем можно лечь в постель…
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И жизнь плетёт нас, словно канитель…
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.
Мы мечемся: – работа…быт…дела…
Кто хочет слышать- всё же должен слушать…
А на бегу- заметишь лишь тела…
Остановитесь…чтоб увидеть душу.
Мы выбираем сердцем – по уму…
Порой боимся на улыбку- улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться..
Как много тех, с кем можно говорить.
Как мало тех, с кем трепетно молчание.
Когда надежды тоненькая нить
Меж нами, как простое понимание.
Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомнения.
Как мало тех, с кем можно узнавать
Себя, как нашей жизни отражение.
Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали.
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.
С кем силы мы душевные найдем,
Кому душОй и сердцем слепо верим.
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.
Как мало их, с кем можно – не мудря.
С кем мы печаль и радость пригубили.
Возможно, только им благодаря
Мы этот мир изменчивый любили.