От обиды до обиды

Человек живет на 75 % исходя из своих фантазий
и только на 25 — исходя из фактов;
в этом его сила и его слабость (не моё)


Не делайте из меня идиота, - сказал классик. В моем случае – идиотку. Сначала рождается удивление, краска приливает к лицу, ропот, возмущение, гнев, в зависимости от ситуации, и вот уже сижу в соплях. Обида не дает думать ни о чем другом, как вновь и вновь повторять сказанное – пересказанное, услышанное и переиначенное, передуманное - надуманное. Летит время, а я все цепляюсь за слова, глаза, жесты. День и ночь переживаю и пережевываю, оправдываюсь и оправдываю. Голова – сфера, обида гоняет муху по кругу, давит на глаза, и вот уже сферу разносит слон. Не делайте из меня идиотку, всегда имеет продолжение : «Я вскормила из мухи слона».

- Бабулечка, а давай я в подполье спущусь и картошку достану.
- Деточка, там темно, холодно, справишься ли?
Сижу в темноте, размазываю слезы по щекам и вою: «Уууу, противная старушонка, заманила ребенка в подполье! Вытаскивать не хочет!». Над головой - квадрат солнечного света, бабушка так и сяк старающаяся поставить не сгибающуюся ногу на ступеньки, ведущие в подполье, грозный окрик дядьки. Паучком карабкаюсь по лестнице к солнечному свету, получаю подзатыльник и отправляюсь в угол. Для чего память хранит темноту и холод п подземелья, пресный вкус извести со стенки в углу? Обида.
Подростком тащу тележку с бочкой, огромную в соотношении с моим ростом и весом. Металлическая лента, удерживающая бочку на тележке, отрывается, тележку вырывает из рук, резво подпрыгнув, корпус тележки всей высвободившейся энергией бьет по носу, ледяная вода окатывает от макушки до пяток. Размазываю кровь по щекам и задыхаюсь не от боли – от обиды: не должна я таскать эту бочку вовсе, тем более получать по носу, потому что лента нет-нет перетирается.
Не прошло и полгода. Я – девушка, почти. Не хочу «бабу Ягу»? Я хочу на Новый год шелковое платье, как у Наташки, белый ремешок, как у Светки, туфельки на каблуке, как у Ленки. Хочу кружиться в вальсе, чтобы платье вздымалось колоколом. Вместо шелкового платья в огромный горох, вместе с мамой всю ночь накануне пришиваю лохмотья ткани к бесформенному коричневому мешку, расплетаю мочало для парика. Со слезами на глазах киваю на «удачу» - огромный нос-маску, залетевший по случаю в магазин «Игрушки». Вместо вальса таскаю по залу корзину с шишками, поправляю сползающий нос и завистливо считаю горохи на Наташкином платье. Душит не зависть – обида. Мама-мама, мамочка, ах, где же ты была? Я просила платье!
Пройдет пятнадцать лет, и сама я заполучила по случаю рыжего цвета юбочку, отороченную обрезками старой шапки из выцветшего рыжего сурка, такую же жилетку. Милый комплект отдала приятельница на просьбу о бисере и блестках : «Не парься с «принцессой» – купи маску белки! Во будет!». С вечера уговорила дочь на костюм белочки. Утром в спешке купила единственную маску обезьяны в Детском мире по дороге, не сдерживая раздражения, нахлобучила маску на полные слез глаза шестилетней дочери: «Я сказала - обезьяна!». Обидно. Время улетело – сказка не сложилась.
Ночь. Улица. Фонарь. Остановка. Правая рука онемела от теплого свертка, который уже минут 5 кряхтит, предупреждает о скором мокром подгузнике, левая - безнадежно опустила чемодан на землю: «Метро закрыто, в такси - не содют».
Случайная прохожая подхватывает чемодан:
-Куда тебе?
-Пятнадцатый дом.
- Этаж пятый. Я сама.
-Иди уже.
- Спасибо Вам.
- Вот что, красотка, прежде чем решишь уйти в следующий раз, семь раз отмерь. Уходить иногда нужно, но один раз и навсегда, а не бегать с ребенком к маме по ночам.
Как она догадалась? Сверток нагулялся, наелся, перепеленался и сопит в тишине. Я тоже соплю на кухне, поджав губы и ноги: «Сволочь, гад, появишься – убью. Уйду». Бывали времена. Стоило надуться, скосить глаза в сторону, наклонить голову:
- Что случилось?
- Ничего.
- Помочь?
- Я сама…
Лет десять так: отвернулась к стене, засопела носом, всхлипнула пару-тройку раз - откровенная симуляция, но цель достигнута.
- Что случилось?
- Ничего.
- Что-то не так?
- Все нормально…
Без вариантов, и на тебе. Лежу норками в стену, сначала просто соплю, потом всхлипываю и наконец, рыдаю с легкими поскуливанием минуты три. Притормозила рыдание - он храпит! Пнула одеяло, перелетела через бесчувственное тело, сижу на кухне, поджав губы и ноги: «Сволочь, гад, утром – уйду. Убью». Обида.
Москва, жара, командировка. Три раза возвращалась в гостиницу – обливалась, переодевалась, мчалась: Партизанская, Министерство обороны, Банк МЕНАТЕП. Директор в прошлом месяце не отметил командировку - метро, автобус, троллейбус, троллейбус, автобус, метро. Про подарки не забыть - Лужники, Охотный ряд, доллары к отпуску поменять. Домой - метро, аэропорт. Это что за жеваная десятка в кармашке? Где портмоне? Отлично! Меня только что обокрал этот утырок у киоска, в котором покупала скотч, экономила на упаковке багажа. Он же положил десятку на проезд по прилету. Развлекался – не было ее у меня. Чтоб ты…. Чтобы у тебя… Обидно…
Совсем обидно, когда много раз убивалась в лепешку, обгоняла и останавливала время, вычищала конюшни, разводила руками тучи, водой точила камни - капля за каплей, и заметили - зарплату повысили. За конюшни, камни, тучи? Ха!
Сижу третий час на совещании – катаем из пустого в порожнее: про планы и отчеты, про экономию и экономику, про доходы минус расходы. Не забыли главного - главному энергетику наваляли. Расслабился. Начальнику производства наваляли, чтобы не расслаблялся. Кадрам распоряжение еще не выдали, топчемся на месте сорок седьмую минуту.
Я не умничаю – наболело. Пропускной режим. Я вообще не работаю с посетителями, но они всегда и повсюду:
- Коллеги, обращаюсь с просьбой: если к Вам пришел посетитель, не сочтите за труд – проводите к выходу и проконтролируйте, чтобы покинул территорию.
- О, да- да! Поддерживаю! Сам давно хотел просить! Кадры, вы слышали? Подготовьте соответствующее распоряжение.
После совещания:
-Что-то мы вам давно не повышали зарплату, а ведь ваши предложения очень ценные.
Мир сошел с ума? Помоги, дай, пожалей, научи, заеду, родная, никого ближе, но прошло время, изменились мы, изменилась жизнь, ушли родители – звонки реже, больно ранящее: «У каждого своя правда».
Обиду сменяет тоска, тоску - обида.
Утро раннее. Всей семьей катимся за город праздновать мой день рождения: веселые, довольные – в предвкушении горной прогулки к водопадам, огромного синего неба над пропастью, чистого и свежего хвойного дыхания в долине, а к вечеру – шашлычок, коньячок, кипяток у костра, зеленый чай «по-бурятски».
Веселье в машине прервал звонок. Краска - в лицо, озноб - мгновенно. Высветился знакомый номер, молчавший одиннадцать месяцев. Алекаю сначала в тишину, затем в глухой и чужой разговор, понимаю: не вспомнил - загрустил, не вспомнил - поздравляет. Сел задом на телефон – бывало, но почему сегодня в семь утра? Обида задушила, прорвалась слезами и до конца дня слон вытаптывал сферу.
А вот это просто прелестно!
Лето, солнце, пофигизм – закаляют организм! Наслаждаюсь отпуском: белоснежным бельем в отеле, шведским столом с блинчиками и джемом на завтраки, на пляже – валяюсь под зонтиком. Возвращаюсь домой такой красоткой, что сама себе завидую. Семи лишних килограммов как не бывало: упругая и шоколадная! Юная! К концу отпуска поддалась уговорам скататься до местного побережья на три дня. Палаточка, костерок, гитара - все как в далекой юности, только дети уже взрослые, муж не слегка нудит, не борозжу акваторию до синевы губ - кашеварю, по часу настраиваюсь на поход до дощатого домика в лесу, сколоченного туристами-дикарями года три назад, раздражаюсь на перепивших соседей, ухожу спать раньше всех и долго ворочаюсь – спина разламывается, под глазами - мешки, палатку продувает ночью, жарит утром, вещи провоняли костром, три аккорда задолбали! Обидно, да?

Картинка из инета