О смерти

Медсестра из реанимации: Я ломала ребра, чтобы спасти людей.


«Смерть уродлива, она не гламурна, и большинство людей отнюдь не закрывают глаза, чтобы заснуть вечным сном», - своими откровениями после семи лет в реанимации поделилась медсестра.

«Эссе о жизни и смерти» - так это можно было бы это охарактеризовать, в данном случае, без иронии.

Английская медсестра, проработавшая семь лет в реанимации, поделилась своими мыслями с газетой The Guardian. Получилось очень убедительно, емко – в целом, не так страшно и, кстати сказать, вполне литературно. Остается немного пожалеть, что автор осталась анонимной – но в The Guardian вообще это любят.

Люди, которых автор провожает на тот свет, уходят из жизни, утыканные пластиковыми трубками и канюлями, часто их дыхание поддерживают шипящие и щелкающие машины, они лежат на дешевых застиранных больничных простынях и, увы, разнообразно и неприятно пахнут. А их родственников поднимает в ночи с постели телефонный звонок, и шок настигает их, даже если они давно ожидали этого.

«Я видела, как смерть соединяет родственников, которые по десять лет не разговаривали друг с другом – причина ссоры ушла или ничего более не значит. Но я видела и как после смерти раскрываются секреты, из-за которых семьи распадаются. Я видела жену с любовником у постели лежащего без сознания мужа. Я вызывала охрану, чтобы разнять двух братьев, дерущихся из-за наследства над телом умирающей матери. Я сама успокаивала молодую женщину, которая после смерти отца рыдала слезами облегчения - больше он не сможет ее мучить».

Такова краткая выжимка, которую опытная, хотя и молодая медсестра делает из своих воспоминаний. Они не нуждаются в комментариях.

«Я ломала ребра, делая искусственное дыхание, чтобы спасти людей, и не жалею об этом, хоть и не все из них выжили. Один мужчина, терпеливо молчавший у смертного ложа жены, вдруг разрыдался и стал подробно рассказывать мне, как они последний раз занимались любовью перед тем, как ее хватил инфаркт по дороге на работу. В меня швырнул стулом сын женщины, которую не удалось спасти даже после трехчасовой интенсивной терапии и полусотни порций крови. Так смерть проявляет в вас то, чего вы сами не ведали о себе».

В 22 года и через три месяца по окончании медучилища автор впервые отключила от жизнеобеспечивающей аппаратуры человека, у которого уже умер мозг. А это был парень на год старше ее, которого сбил грузовик, когда он ехал к девушке на велосипеде. Тогда медсестра проплакала четыре часа, и ее пришлось отправить домой на такси.

«Я не могла совладать со своими чувствами, не говоря уже о том, чтобы его родных утешать, - вспоминает она. – Я не могла понять, как этот парень, у которого была такая прекрасная девушка и вся жизнь впереди, вдруг взял и умер у меня на глазах. И чудовищная несправедливость этого преследовала меня еще долго».

А вскоре после этого она провела три ночи у постели 80-летней бабушки, которую зверски изнасиловали и избили огнетушителем у нее на огороде. Травма головы была страшной, пришлось удалить добрую треть черепа, и шокированные родственники упросили врачей дать ей хотя бы спокойно умереть, не приходя в сознание.

Третий больной, о котором вспоминает автор – женщина 98 лет, умершая естественной смертью, но совершенно одна, прожив последние годы в доме для престарелых. Как рассказали в этом приюте, покойная в своей долгой жизни была и оперной певицей, и работала тоже медсестрой в дипломатическом госпитале в Африке. Теперь у нее не осталось никого.

«Это честь – присутствовать при конце жизни, особенно такой долгой и богатой», - замечает автор.

«Общаясь столь накоротке со смертью, понимаешь, что жизнь быстротечна, хрупка и непредсказуема. Приятие смерти страшно, но не так страшно, как осознание растраченного времени. Постарайтесь умереть счастливыми».

Надо признать, что автор, в общем, начинает с банальностей - о том, что «мы мало знаем о смерти», «стараемся о ней не говорить» и вообще «не задумываемся о ней, пока не припрет». Кое с чем из этого можно было бы и не согласиться – но, во всяком случае, и эти общие слова человек выстрадал.

Леонид Смирнов