Марк Нилыч

Марку Ниловичу недавно исполнилось пятьдесят. В московской больнице, где он работал хирургом, его звали Марк Нилыч. В других падежах склоняли только отчество, говорили: спроси у Марк Нилыча, пойди к Марк Нилычу, оперировать с Марк Нилычем … Так было удобнее, да и знали Марка Нилыча здесь давно.



Отметили его серебряный юбилей на работе, а вслед за ним и пятидесятилетие отпраздновали. Любили его медсёстры, студенты и коллеги. Для всех у него находилось юморное словечко, шутка, прибаутка. Всё у него складывалось: хирургом был хорошим, пользовался уважением больных, в семье — благополучие.

Друзей на работе, правда, у Марка Нилыча не было. То ли сам он к дружбе не тянулся, то ли с ним не сближались, неясно. Только замечали за ним некоторую самовлюблённость. Он любил поважничать, считая себя чуть ли не Богом, Творцом. Так верил в свои возможности, знания и опыт.

«Мы даём людям жизнь!» — любил он говорить о врачах, к которым, в первую очередь, причислял себя, сердечного хирурга.

Два юбилея, следующих один за другим, принесли Марку Нилычу почётные грамоты, памятные знаки, награды и подарки от коллектива, одним словом, признание и ещё раз признание его заслуг. Он чувствовал себя окрылённым, в расцвете лет, сил и творческого энтузиазма.

Проведя отпуск на черноморском курорте после отшумевших юбилеев, он торопился в Москву, в свою ставшую родной, больницу, к коллективу, где его чествовали и ценили, к студентам, которые искали его совета и, наконец, к больным, всегда ему благодарным и обязанным.

Придя на работу, Марк Нилыч перед обходом просматривал истории болезней. В его отделение поступил шестилетний мальчик с больным сердцем, направленный из провинции на обследование. Ему требовалась операция, чтобы узнать, насколько серьёзны повреждения мышц сердца, сосудов и аорты.



В сопровождении коллег и студентов Марк Нилыч вошёл в палату и остановился у постели маленького больного. Держа в руках историю болезни Павлика, он важно просматривал страницы и, оторвавшись от них, серьёзно, как к взрослому, обратился к мальчику:

— Завтра утром ты будешь спать, а я сделаю тебе операцию, посмотрю твоё сердце и …

Тут Павлик перебил доктора:

— И найдёте там Боженьку.

Марк Нилыч томно поднял глаза вверх и продолжил:

— Я посмотрю твоё сердце и увижу, какие повреждения там …

— Но, когда вы увидите сердце, вы найдёте там Бога? — спросил мальчик.

Марк Нилыч с укором посмотрел на родителей, которые тихо сидели в стороне, и продолжил:

— Когда я увижу сердце и увижу, какие там повреждения, я спланирую, что делать дальше.

— Вы найдёте там Боженьку, ведь Он живёт там. Все гимны поют об этом. Вы найдёте его в моём сердце!

Марк Нилыч взглянул на родителей с досадой и в сопровождении врачей и практикантов покинул палату.

Сидя в своем кабинете, Марк Нилыч записывал состояние мальчика после проведенной операции.

«…Повреждена аорта и лёгочная вена; расширенная мышечная дистрофия. Трансплантация бесполезна: нет надежды на излечение. Терапевтическое лечение: болеутоляющие и постельный режим. Прогноз: Здесь Марк Нилыч сделал паузу, посмотрел в окно и записал: «смерть в течение года».

Внезапно он подумал о родителях мальчика, об их горе и неминуемой скорби и раздраженно отбросил в сторону ручку, чувствуя, что надо сказать ещё что-то…

Отодвинувшись от стола, он громко сказал:


— Почему?

Потом, подняв голову, обратился в пространство за окном:

— Почему Ты сделал это? Почему Ты привёл его сюда? Почему даёшь ему такое страдание, такую боль? Ты обрекаешь его на раннюю смерть! Почему?!

И, вдруг, услышал:

«Отрок сей — чадо моё, призывается в царство моё небесное, где всегда будет со мной. В царстве моём у него не будет боли, и он будет обласкан так, что ты и представить не можешь. Родители его в свой день тоже придут к нему и обретут с ним мир и покой, и паства моя продолжит расти».

Марк Нилыч вздрогнул. Испуг отразился в его глазах. Он догадался, что голос идёт из головы. Он знал, что это не его мысли, не его слова, и с ужасом понял, Кто говорит с ним.



Горячие слёзы брызнули из глаз Марк Нилыча, но внезапно досада ещё большим жаром обожгла его сердце.

— Ты создал мальчишку! Ты создал его сердце! А жить ему не больше года. Зачем всё это?! — воскликнул Марк Нилыч.

— Сей отрок, — продолжил тот же голос, — вернётся в дом мой скоро, как службу свою свершивший. Не послан в мир он для потери, но чтоб вернуть ко мне пропащую овцу.

Марк Нилыч дрогнул и в страхе закрыл лицо руками, стараясь удержаться от рыданий, которые спазмами душили его.

Во время обхода больных, Марк Нилыч, присев на кровать спящего Павлика, внимательно рассматривал его. Он впервые видел в нём не просто больного ребёнка, а душу, наследующую жизнь вечную.

Родители мальчика сидели рядом.

Марк Нилыч положил ладонь на руку ребёнка и почувствовал особенную важность момента.

Вдруг мальчик открыл глаза, посмотрел на доктора и с трогательной простотой спросил:

— Доктор, вы видели моё сердце?

Глаза хирурга были влажные, необычная доброта струилась из них. Он кротко ответил:

— Да, видел.

— Что вы нашли там? — восторженно смотрел на врача, не отрываясь, маленький Павлик.

У Марка Нилыча из глаз выкатились две большие слезы:

— Я нашёл там Христа.

Игорь Колс