Мясопустная суббота – это одна из родительских суббот, то есть дней, когда Православная Церковь поминает всех усопших христиан.
Она называется Мясопустной, потому что предшествует Мясопустной Неделе, то есть воскресенью перед Масленицей.
В этот день в храмах служится Вселенская панихида.
На Вселенскую Родительскую Мясопустную субботу в православных храмах чтут память всех усопших со времен Адама, а особенно тех, кто не получил церковного отпевания или церковной молитвы. То есть умерших на чужбине, пропавших без вести, погибших от мора и голода, в пожарах, от стужи и т.д.
Этот день напоминает всем христианам о необходимости спасения всех людей, поэтому все живые должны молиться о душах умерших родных и близких.
Зачем молиться о душах усопших в Мясопустную субботу?
Православные христиане уверены, что умирает только тело, а душа остается живой, значит, у нее еще есть время для покаяния.
При жизни человек может исправить свои грехи через молитву, пост и укрощение своего тела. Умершие имеют только душу и повлиять на свою судьбу уже не могут. Поэтому люди, оставшиеся на земле, могут вымолить для них прощение грехов.
В поминальную субботу совершают вселенскую молитву за прощение душ усопших, тем самым помогая им получить милость Божию.
Молясь за умерших родственников, мы и сами незаметно становимся лучше: начинаем любить ближних и очищаемся от зла.
Вселенская родительская суббота – время для посещения службы в церкви и молитвы о наших ушедших близких. В храмах в этот день читают заупокойные панихиды, а верующим рекомендуется вознести молитвы об упокоении душ усопших родственников.
За некрещеных родственников и друзей верующие могут молиться самостоятельно дома.
В этот день можно также посетить могилы родных людей, но по церковным традициям этот ритуал считается не обязательным. Главное — молитва в храме или дома в память о близких, которые находятся в мире ином.
И за напоминание, и за разъяснения.
Духовное чадо одного известного священника, однажды спросил его: «Знают ли наши умершие, кто именно и когда за них молится?»
На этот вопрос, который интересует многих, батюшка ответил следующим рассказом почившего архимандрита Троице-Сергиевой Лавры Антония:
«В 1831 году, когда я поступил в Лавру наместником, к нам определился на жительство приходящий диакон с хорошим и сильным голосом.
Однажды, накануне праздника он отпросился на родину в деревню, заверив, что к праздничной службе поспеет вернуться. На Литургию он не пришел, не было его и на обеде. Наконец, после повечерия явился, дослужил молча и.., умер. Я заказал о нем везде молитвы, — так как считал себя виновным в его смерти, и сам молился за него. Накануне сорокового дня вдруг келия моя осветилась и я вижу перед собой диакона.
— Я пришел поблагодарить тебя за твои молитвы обо мне, — сказал он.
— Не я один молился о тебе, отец диакон, но многие братья и во многих монастырях!, — ответил я.
— Помянув меня раз, везде забыли записать поминовение на все сорок дней, — ответил тот.
— Как же вы можете знать Там, кто молится за вас, а кто забыл?, — решил выяснить я.
— Нас Там, хоть на три сажени закопай, мы видим все, чем каждый здесь занимается, о чем думает, чего хочет, о чем молится! Видим, кто и за кого молится! Кольми паче Господь все это видит!
— А как ты прошел мытарства?
— Как молния! Потому что Бог сподобил меня в последний день причаститься Святых Христовых Тайн!
Видение исчезло...
Очень большее значение имеет для душ усопших, для их посмертного утешения и для облегчения их участи Бескровная Жертва, приносимая за Божественной Литургией.
Святитель Димитрий Ростовский говорит:
«Если бы только мы могли себе представить, с каким волнением ожидает душа усопшего той минуты, когда ты войдёшь в храм Божий, когда подашь его имя для поминовения, когда вынется частица за упокой его души! Каким радостным трепетом наполнится его душа, когда эта частица, по уставу Церкви, опускается в Святую Чашу, омывается Святой Кровью Христовой при молитве совершителя богослужения: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною!»
Когда мы сами будем там, мы почувствуем, как будем нуждаться в этой молитве о себе, с каким трепетом будем ожидать молитвы тех, кто останется жить после нас и будет приносить молитву за нас пред Господом.
Молитва – это не только средство общения нашей души с душой усопшего, но это доброе дело — дело любви, какое каждый из нас во имя любви к Спасителю творит в отношении тех близких и дорогих, с которыми мы вместе жили, вместе молились, вместе воздыхали в дни поста вздохами покаяния в своих грехах и вместе предстояли пред Святой Чашей.
Если ты хочешь сделать еще другое доброе дело душе усопшего, подай в память его милостыню бедному, сделай еще что-нибудь доброе, по велению твоего сердца во имя упокоения и спасения души дорогого тебе человека. А если не помнишь как зовут усопшего, то говори: «Господи, прими эту милость в память усопшего раба твоего». Если не знаете умершего родственника, знакомого, — крещен он или нет, молитесь: «Спаси, Господи, живых и помилуй мертвых».
Спаси, Господи, живых и помилуй мертвых!
.Была родительская суббота, кончилась Литургия. Одни из присутствующих уже выходили из церкви, а другие остались и стали подходить к панихидному столу( стоящему по обыкновению посередине церкви.)
Я же пишет монах, стоял на клиросе. Вышли из алтаря священник и диакон. Священник провозгласил:"Благословен бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь." Диакон зажёг свечи, стал раздавать их присутствующим. И в это время я увидел, что много народа стало входить в дверь храма с улицы, а затем проникать сквозь стены и окна. Храм наполнился множеством прозрачных теней. В этой массе я увидел женщин, мужчин, юношей и детей. определил я по внешнему виду священников, императоров, епископов и между ними простого чёрнорабочего, дряхлого солдата-поселянина, бедную женщину и нищих вообще.
После возгласа священника они бесшумно, но чрезвычайно быстро заполнили собой весь храм, становясь тесно друг с другом. Я не мог оторвать глаз от этой удивительной картины.
Наконец их набралось так много, что реальные молящиеся казались мне фигурами, ярко нарисованными на фоне этих удивительных теней.
Они(тени), подходя в безмолвии. становились у священного алтаря. некоторые из них как будто бы преклонили колени, другие нагибали головы, точно ожидая произнесения приговора. дети протягивали руки к свечам, горящим на кануне, и к рукам молящихся живых.
Но вот диакон вынул записки и начал читать написанные на них имена. Удивлению моему не было конца, когда я заметил, что порывистым, радостным движением выделялась то одна, то другая фигура. они подходили к тем, кто помянул их, становились рядом с ними, глядели на них глазами, полными любви и радостного умиротворения. Мне даже казалось, что в руках духов появилась какая-то духовная горящая свеча и они сами, молясь вместе с молящимися за них, сияли необыкновенно радостными лучами.
По мере того как прочитывалось каждое имя, из толпы безмолвных теней всё более выделялось радостных фигур. они бесшумно шли и сливались с живыми молящимися.
Наконец, когда записки были прочитаны, осталось много неназванных грустных, с поникшей головой, как будто пришедших на какой-то общий праздник, но забытых теми, кто бы мог пригласить их на это великое для них торжество.
Некоторые из душ тревожно посматривали на дверь, словно ожидая, что, быть может, придёт ещё близкий им человек и вызовет их в свою очередь, но нет, новые лица не появлялись, и неназванным оставалось только радоваться радостью тех, которых призвали пришедшие для единения с ними. Я стал наблюдать за общей группой молящихся, которая как бы смешалась с дрожащими в светлых лучах призраками из потустороннего мира, и увидел ещё более чудную картину.
В то время, когда произносили слова"благословен еси, Господи, научи мя оправданиям Твоим" или слова"Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих", видно было, как лица живых озарялись одинаковым светом с лицами отошедших, как сердца сливались в одно общее сердце, как слёзы не уныния, а радости, текли из глаз тех кто носил телесную оболочку, и в то же время какой горячей любовью, беспредельной преданностью горели глаза помянутых.
При облаке дыма благовонного кадила, при струях дыма от горящих свечей раздался дивный молитвенный призыв:"Со святыми упокой...", и я увидел, что вся церковь как один человек стала на колени и духи, имена которых были помянуты, молились и за присутствующих, и за себя, а те, о которых забыли, молились лишь за себя.
Когда окончилось молитвенное песнопение, затухли свечи и священник прочитал последний возглас, а диакон закончил общим поминовением отошедших, стоящие передо мной тени стали исчезать, и оставались только люди, пожелавшие отслужить ещё частную панихиду за своих усопших. Тогда я увидел на лицах такой покой, такое удовлетворение, такое обновление, которое не в силах передать.
Велик, свят и отраден для усопших обряд поминовения Православной Церковью. И как грустно бывает тем, кого предают забвению, лишая их не только радости видеть себя не забытыми, но и замедляя тем их духовное обновление и прощение их согрешений у Господа как во время панихиды, так тем более во время Литургии. Потому что с каждым разом, когда священник вынимает частицы за упокой душ, души эти получают милость, приближаясь к Царствию Божию.
Эту жажду усопших - чтобы помнили - испытывает каждый из нас. Оттого нередко они и напоминают о себе в наших снах накануне их дней рождения или смерти, накануне родительских суббот.
Каждое наше слово, мысль, воспоминание об усопшем моментально отзывается на нём, причём воспоминание добром - отрадно, воспоминание же злом - мучительно, ибо вызывает у него угрызение совести. Можно себе представить, как ужасны загробные муки для людей, которых трудно вспомнить добром.
Вот почему законы народного милосердия требуют не говорить ничего дурного об усопших, чтобы не растравлять их душевные раны.
Всё сие должно служить нам предостережением: в жизни поступать так, чтобы после смерти своей не заслужить чувства презрения к нам, укора и ненависти или, ещё хуже, проклятия, и этим бы лишить молитв наших близких.
Материал взят из церковной листовки.