На окраине заброшенной деревушки стояли два дома: один — покрепче, и жила в нем старушка — баба Варя.
Прижимистая была баба Варя, да с хитринкой… В молодости продавцом работала, умело добро наживала.
Другой домик — совсем ветхий, и в нем жила совсем бедная старушка — баба Валя… Всю жизнь в колхозе дояркой проработала, трудилась честно, а добра не нажила.
Были они обе вдовые, мужей на войне поубивало, детей не с кем было наживать…
Правда, баба Валя воспитывала девочку-сиротку, от беженцев в войну отбилась, да она болезная была, ее давно Господь прибрал.
Кроме них в деревне никто не жил, поэтому старушки дружили.
Чаще баба Валя звала бабу Варю к себе в гости на чай с тыквой сушеной. А баба Варя гостей не жаловала, говорила, что потчевать нечем.
Неподалеку стоял монастырь.
Монахи помогали старушкам: то дров привезут на своей лошадке, то забор поправят, то крышу залатают, то дорогу от снега почистят, чтоб старушки могли на службу ходить. Однажды вечером разразилась гроза. И в такую-то непогодь и расколесицу постучался к бабушке Варваре старый монах… Рассказал, что к ним в монастырь за помощью пришли две женщины, у них хаты сгорели в грозу, раздеты-разуты остались, нужно помочь им.
— А Бог благословит тебя, раба Божья Варвара, за доброту.
Баба Варя раздосадованно подумала: «Чего приперся — у больного здоровье просить! Наживала добро по ниточке, а теперь незнамо кому отдай!»
Но прямо отказать было неудобно, все-таки монахи помогали, и впредь к ним обратиться придется… И баба Варя сделала жалостливое лицо и запричитала:
— Ой, миленький мой, откуда у бедной вдовы лишние вещи? Сама кое-как живу! Ну вот разве что платок этот…
И подает монаху старую, побитую молью, шаль…
— А ты пойди, милый, к соседке моей, она побогаче меня живет, все чаевничать меня приглашает, богато угощает!
Нахмурился монах, ушел в ночь.
Постучался в ветхую хату. Бабушка Валя радушно встретила монаха:
— Заходи скорее, милый, промок весь! Иди к самовару, погрейся, чаю налью.
Услышав просьбу монаха, заохала:
— Ой, беда-то какая с женщинами приключилась, сейчас соберу чего ни то!
Вынула из сундука одеяло, завернула в него одну из двух своих подушек, платок шерстяной с вешалки сняла, кофту теплую вынула из сундука, погладила ее рукой, всплакнула:
— От дочери — покойницы берегу, как память… Мне-то она велика совсем. Чего ей в сундуке пылиться, пусть горемычных согреет, больше пользы будет.
Положила пол-каравая хлеба, неизменного своего лакомства — тыквы сушеной пригоршню и отдала узел монаху.
Монах выпил чайку, благословил бабу Валю и зашагал к монастырю.
Только он скрылся за поворотом, ударила молния в дом бабы Вари, и запылала хата, как факел! А от него и дом бабушки Валентины занялся… Выскочили бабулечки в чем были, да как тут горю поможешь? В пять минут все сгорело… Пошли бабушки в монастырь, помощи просить…
А старый монах, что давеча заходил, их у ограды монастыря ждет.
— Что, горемычные, беда пришла? Ну, выходит, и вам помочь надо. Возьмите вот, две добрые женщины погорельцам вещей передали…
И подает бабе Вале ее узел с добрыми вещами и едой, а бабе Варе шаленку дырявую…
Вот и выходит, что правду в народе говорят: НЕ ОСКУДЕЕТ РУКА ДАЮЩЕГО!
Очень поучительно