БЫВАЮТ ЛИ ОБИДЫ БЕЗОБИДНЫМИ.

В жизни византийского императора Юстиниана II случилось самое страшное, что только может случиться с правителем – заговор.

Его свергли с трона.

А чтобы Юстиниан даже не думал претендовать на возвращение, ему отрезали нос.

В те времена считалось, что императором может быть человек совершенный, то есть не имеющий какого-либо порока, в том числе и телесного.

Чуть погодя Юстиниан II вполне опроверг этот тезис, вернувшись на трон.

Впрочем, совершенным так и не стал, если иметь в виду совершенство в его подлинном смысле.

Низвергнутый и униженный, сосланный в далекий Херсонес, Юстиниан, лишившись носа, не утратил природной смекалки.

В его сердце возгоралось пламя мести, а хворостом для пламени служила обида.

Вступив в общение с правителем Хазарии, Юстиниан быстро набрал силы и обзавелся нужными связями.

Когда из Константинополя к нему подослали убийц, Юстиниан, ловко опередив их, умертвил заговорщиков, а затем с горсткой сторонников отплыл в Болгарию на простом рыбацком судне.

В море разыгралась страшная буря.

Надежды на спасение не было.

Один из слуг, словно прозрев духовно, взмолился: «Вот, господин, мы погибаем. Дай Богу обет во имя твоего спасения не наказывать врагов, если Бог вернет тебе царство».

Юстиниан в гневе воскликнул: «Да потопит меня Бог на этом месте, если я пощажу кого-нибудь из них».
Бог пощадил Юстиниана, из бури они вышли невредимыми.

Милосердие Божие не вразумило душу, томимую обидой и жаждой мщения.

Болгарский князь дал Юстиниану воинов.

И вот он уже возле стен Константинополя.

Что двигало этой неутомимой душой?

Что заставляло предпринимать усилия и выходить победителем в безысходной, казалось, схватке?

– Всё та же горькая обида и жажда беспощадной мести.

Источником душевной энергии служил адский огонь.

Но пока Юстиниан стоял у мощных высоких стен Константинополя, жители города беспечно смеялись над безносым низложенным правителем.

И тогда Юстиниан пошел на отчаянный шаг.

Ночью с горсткой смельчаков он пробрался посредством старого водопровода внутрь города, достиг дворца и объявил себя полноправным правителем.

Воины из царских полков, растерявшись, посчитали, что Юстиниан и правда восстановил свои права, тут же перешли на его сторону.

В скором времени весь город оказался в его руках.

Как же Юстиниан воспользовался своей столь счастливой и по-человечески совершенно нежданной победой?

Увы, всю страну он наполнил казнями и репрессиями, выискивал, кто выступал против него, и наказывал самым жестоким образом.

Если до своего изгнания Юстиниан совершил множество полезных для империи дел, провел важный для всей церковной истории Трулльский Собор, защищал империю от многочисленных завоевателей, то весь смысл его правления по возвращении воплотился в беспощадной мести и утолении всех своих прежних обид.

Всегда в правилах императоров было при восхождении на престол объявлять прощение хотя бы кому-нибудь из осужденных.

Юстиниан II не вспомнил об этом.

Смысл любой амнистии заключается как раз в том, что правитель надеется на созидание новой жизни по правилам милости, а не мести, прощения, а не террора.

Правитель, объявляя амнистию, подтверждает, что сам он выше каких-то личных обид.

Террор всегда исходил из противоположных принципов.

Кровь за кровь, голову за голову, а лучше даже все головы своих врагов вместо своей одной.

Месть влечет за собой новую жажду мести – со стороны невинно обиженных, пострадавших, неправедно подвергшихся наказанию.

Реки невинно пролитой крови переполнили чашу долготерпения Божия.

В империи из-за постоянных репрессий усилились нестроения, и Юстиниан II вновь был свергнут.

На этот раз милость Божия отвернулась от него: Юстиниана казнили.

Какой урок преподает нам эта реальная история, похожая на сюжет приключенческого романа?

Любая обида может вырасти в мщение.

Конечно, обида не всегда завершается местью.

Но никакая месть не бывает без предваряющей ее обиды, как нет сорняка без крепких корней, укуса гадюки без яда, взрыва мины без действия детонатора.

Обида – камень, приготовленный против другого.

Месть – бросок этого камня.

Когда ты носишь камень за пазухой, тебе самому тяжело, а тяжесть души усилится, если камень обиды ты метнешь в сторону ближнего.

Всякая месть, а значит, и всякая обида есть в зародыше мучение самого мстящего, самого обиженного.

Печь сжигает всё, что положат в нее, поглощает топливо, а обратно выгребается мелкая зола.

Так и обида сжигает в душе всё, такая душа лишь поглощает и уничтожает, а обратно выдает горстку сожженных чувств, отношений, порушенных связей с людьми.

Но если от печки – тепло, то от объятой обидой души веет холодом.

Сколько семей дали трещину только потому, что супруги стали обижаться друг на друга из-за каких-то оплошностей, накапливали в себе груз обид, и потом этот груз повлек ладью семьи ко дну.

Есть те, кто в отместку изменил, в отместку подал на развод, в отместку бросил другого в тяжелой жизненной ситуации.

Потому что обида всё перекрыла, лишила здравого разума, привела к крушению всего самого ценного.

Если бы в нашем теле сидела заноза, а острая боль от нее не давала покоя, то разве мы не предприняли бы усилий вынуть занозу?

Всякая обида – заноза, сидящая в глубинах души, пронзающая сердце острой болью.

Занозы надо вынимать, а от обид – избавляться.

Обиды преодолеваются по мере смирения, когда надменный дух уходит, подобно как испаряется мрачный чад от веяния свежего воздуха.

Если обида – тугой обруч, сдавливающий душу, то прощение – освобождение.

Дай Бог каждому из нас вкусить хотя бы малую долю от благ Христовых, стяжать свободу от обид и всячески беречься от мстительности.

Священник Валерий Духанин