как это было.. (про учЁбу)

И когда нас поставили на праздничную линейку, я смогла осмотреться вокруг. Всё тонуло в белом, банточном океане. Ноги и сиськи вчерашних девочек не оставляют фантазии места для полета, юбки чудесным образом превратились в пояса и выпуклости рвутся в бой. За знания, видимо. На линейке мы немного слышали о том, что курить на территории вуза категорически не приветствуется, чревато изгнанием, без права восстановления, ни за какие тыщи. Касалось исключительно девочек. Естественно, что после такого нервного известия все, буквально все, повалили курить. Мальчики-в строго отведенное место, а девочки-на поиски места, которое они отведут специально для этого занятия. Считается, что вражеский стан должен быть исследован в кратчайшие сроки, всяческими методами, в зоне повышенной секретности. Банты мелькали всюду, девочки, как по волшебству, сливались с пейзажем, зеленью и тротуаром. Пагубная привычка творила чудеса маскировки до полнейшего растворения в среде обитания. Моя недавняя соседка по шеренге стремительными скачками пересекала местность, мне еще подумалось, что надо не потерять ее из вида, потому что вожделенная сигарета, размером со взрослый бамбук, зажата в ее потном кулачке. Мы бежали кругами, огибая деревья, петляя и заметая следы, каждая из нас хвалила себя за выносливость и хитрость. Когда мы с разбега нырнули под огромный грузовик, радуясь себе и одышке, были мало похожи на абитуриентов. Лица наши раскраснелись, пальцы в маникюре дрожали, но мы были счастливы. Вторая затяжка была бы не менее сладкой, если бы не вмешался третий лишний, который оказался тем самым дядькой, недавно кричавшим лозунги о вреде курения на территории вуза. Он смотрел на нас вполне ласково, если еще учесть, что по национальности он-бурят, то ласка так и струилась из щелок его глаз. Аня, выпустив дым через нос, протянула мне остаток сигареты и сказала:"На, Юлишна!!!"... Я оценила риск, посмотрела на нее, на ласку из щелок, на сигарету и ответила, что не курю. Она покрылась пятнами в тот момент, когда дядька выхватил сигарету, поломал ее огромными пальцами и попросил нас следовать за ним. Шли мы гуськом, взятые в плен, поникшие и совершенно несчастные. Минуты 4 шли. До отдела кадров. Странное дело, что под грузовик мы бежали гораздо и гораздо дольше. Учиться мы остались под пристальным взглядом ласковых глаз. Когда я сдавала реферат по истории, он ходил между рядами и склонялся через плечи учащихся. От него пахло одеколоном и едой. Подошел он и ко мне, такой добрый и большой, как слон. И память у него как у слона. Смотрел так недолго в мои листочки, кивал, мял подбородок, а потом многозначительно сказал:"Сталинградская битва значит? А знаете ли вы сколько пленных было тогда?" и устремил взгляд в вечность. Как в глаза врагу глядел.
Еще одна выдающаяся дама, которая пользовалась статусом бескомпромиссности, некая Светлана Васильевна, давала нам уроки первой важности. По специальности. Про нее говорили в туалетах, что если она выгонит, то навсегда. В тот день в моей заднице наступил зуд. Не заметить такого хамского поведения было удивительно, причем сидела то я у Светланы Васильевны под очками. Войдя в раж, я всячески отвлекалась и резвилась. А она тихонечко попросила меня и моих подруг покинуть аудиторию. Уже в коридоре мы вспомнили те самые ужасные байки про "выгонит- навсегда", схватились за щеки и дружно охнули. До конца урока надо было, во что бы то ни стало, прорваться обратно. Я приоткрыла дверь со скрипом, внутри было тихо и страшно. Просунула голову и нашарила глазами величественную фигуру СВ. Она смотрела на меня Елизаветой. Я одной головой поклонилась в реверансе, наполнила глаза слезами и отклячила нижнюю губу для пущей достоверности своей вины. Так и застыла, не выпуская ее из поля зрения. Она игнорировала сначала, а потом как рассмеется... И нам всем сразу показалось, что солнце взошло. Я ее потом больше всех любила. А она часто вспоминала мою жалкую мину. Но пары ставила справедливости ради.
Я любила еще нашу столовку. Там готовили удивительные вещи. Многие не ели тамошнюю пищу, поэтому я быстро набирала вес, съедая за других. А однажды столовку закрыли на ремонт и сделали большое окно перемены в час с лишним, чтобы учащиеся могли доехать до дома, покушать и обратно. В то время были модные штаны-резинки. Это такие штаны, как колготки. Совсем-совсем в облипочку. Это когда ты понимаешь, что не влезешь, поэтому втискиваешь свое тело все-равно, а оно, как тесто, не лезет, а ты пихаешь. Получается такая гусеница. Так вот. Вышли мы на крыльцо, стоим все в штанах модных, и тут автобус едет, который наш. И как все побежали. До остановки недалеко, но народу много, а времени в обрез. Все бегут, я бегу. Кстати, я бегаю очень нелепо. как девочка. А в штанах этих и подавно. И тут чувствую, что нет земли подо мной, а потом сразу есть. Лежу я на животе, ногами еще по инерции болтаю. Дырка на коленке была знатная. Одним словом, не было у меня больше модных штанов. А у мамы моей были. Час с небольшим я угробила на уговоры швейной машинки, "чтоб шила, китайская дрянь, что ты мне нитки рвешь, гадина!! Я опаздываю!!! Ну пожалуйста! " Учиться вернулась голодная, но в штанах. Модно же.