О душевном ожирении

Без контекста эволюции моих взглядов это действительно выглядит глуповато. Обычно я позволяю себе рассуждать только о том, о чем имею представление. Здесь я рассуждала не конкретно о вашей заметке, а о ей подобных. Заметьте, тему, которую раскрывает архимандрит, я даже не трогала

Да ради Бога. Кому надо - услышит.

Вероятно, я не ошибусь, если скажу, что чувство зависти испытывал хоть раз в жизни каждый из нас, но не каждый имеет смелость в том признаться. И это не случайно. Подавляющее большинство пишущих о зависти оценивают это чувство как однозначно отрицательное, как порок, с которым необходимо бороться. Ведь зависть, как это определяют толковые словари В.И.Даля и С.И. Ожегова, – это досада, вызванная благополучием, успехом, счастьем другого. Увидев однажды завистника в мрачном настроении, философ-киник Бион обратился к нему со словами: “Не знаю, то ли с тобой какая-нибудь неприятность приключилась, то ли у другого – радость”. Рене Декарт и Барух (Бенедикт) Спиноза считали зависть видом ненависти, которая разрушает человека изнутри.

Переживания завистника действительно весьма мучительны. “Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек”, – так начинается роман Юрия Олеши “Зависть”, и это утреннее пение одного из его персонажей Андрея Бабичева (наряду со многими другими его действиями) становится предметом мучительной зависти главного героя романа – Николая Кавалерова, не нашедшего себя в новой жизни и способного лишь на злобное брюзжание. Поразительно точно показывает Олеша разрушение личности человека, охваченного чувством зависти, искажение его образа мира. Кавалерову кажется, что даже вещи его не любят: “Мебель норовит подставить мне ножку. Какой-то лакированный угол однажды буквально укусил меня. С одеялом у меня всегда сложные взаимоотношения. Суп, поданный мне, никогда не остывает...”. А вот того, кому он завидует, с раздражением констатирует Кавалеров, “вещи любят”.

Еще Рене Декарт отмечал, что у завистника меняется даже цвет лица: он обычно бывает свинцовым, “то есть смешанный из желтого с черным, точно цвет крови мертвеца, почему зависть по-латыни носит название livor, то есть синева”. Мне встречались также иные ответы на вопрос “какого цвета зависть”. В народе выделяют черную и белую зависть, в одной из детских сказок мне встретился персонаж, который пожелтел от зависти и умер; говорят также: “позеленеть от зависти”, а в Китае зависть называют “болезнью красных глаз”. В общем, для обозначения цвета зависти (точнее, цвета лица завистника) используется едва ли не вся цветовая палитра, – но все эти цвета неестественны для обычного человеческого лица, лица человека, не испытывающего зависти. Зависть, как и любой другой отрицательный аффект, согласно Спинозе, приводит душу к меньшему совершенству и уменьшает способность тела к действию; французский исследователь Ж.Дескюре подчеркивал, что зависть ведет к ряду нервных и душевных заболеваний.

Но есть и известный положительный компонент этого чувства. Русский психолог XIX века Н.Я.Грот пишет, что чувство зависти – это чувство уважения (к родителям, другим людям), которое складывается в свою очередь из чувств красоты, интереса, симпатии и чувства собственного бессилия. Очень похоже определяет зависть французский драматург и баснописец XVIII века Антуан де Ламотт: зависть – невольная дань уважения, которую ничтожество платит достоинству. Напрашивается мысль о неоднородности того чувства, которое называется завистью (мы уже упоминали о бытующем в народе разделении белой и черной зависти). С этим же связана дискуссия о том, является ли зависть всегда пороком или нет. Декарт, в частности, выделяет справедливую и несправедливую зависть. Справедливая (морально оправданная) зависть возникает к людям, которые заняли вожделенное нами место, должность или что-то другое, но при этом мы не убеждены, что они достойны этого, или даже знаем, что они могут превратить пребывание в этой должности во зло. Тем самым Декарт возражает Аристотелю, который утверждал, что зависть всегда порочна, а ту, которая “не порочна”, следует обозначать словом “негодование”.

Дескюре, как и Аристотель, считает зависть низменным чувством, отличая ее от “соревнования”, “достойного чувства, зарождающегося в благородном сердце и вызываемого высоким стремлением”. Известны также слова А.С.Пушкина о зависти как сестре соревнования, а потому зависть “хорошего роду”.

Многомерность этого чувства проявляется и в использовании различных терминов для обозначения разных его “граней”. Так, в труде известного польского философа, специалиста в области этики М.Оссовской зависть обозначается термином “ressentiment” (это французское слово широко использовали М.Шелер и Ф.Ницше без перевода на немецкий язык), который дословно переводится на русский как “злоба”, “злопамятство”, тогда как собственно “зависть” в переводе с русского на французский звучит как “envie”. Использование данного термина дает Оссовской возможность подчеркнуть еще одну грань зависти, выходящую за рамки семантического поля термина “envie”, а именно как “склонность к ревнивому контролю за чужой жизнью, моральную нетерпимость к поведению окружающих, даже если они ни в чем не затрагивают интересы тех, кто ими возмущается”.

Таким образом, все исследователи (несмотря на разнообразие трактовок) отмечают, что зависть – чувство сильное, подвигающее человека на самые разнообразные действия, мучительное, фрустрирующее, требующее устранения.

Однако как возникает зависть?

Для ответа на этот вопрос обратимся к некоторым современным работам, в которых затрагиваются проблемы возникновения эмоциональных процессов вообще. Известный психолог ХХ века А.Н.Леонтьев считал эмоции “непосредственным” (т. е. на уровне переживания, а не рефлексии) отражением отношений между мотивами (потребностями) и успехом или возможностью успешной реализации отвечающей им деятельности человека. Принимая его классификацию эмоциональных явлений на аффекты, эмоции, настроения и собственно чувства, можно отнести зависть к предметным чувствам, к устойчивым, “кристаллизованным”, по образному выражению Стендаля, в предмете эмоциональным переживаниям. Чувства, особенно высшие человеческие чувства, пронизаны интеллектуальным началом, они предполагают оценку, сравнение, анализ ситуаций.

Исходя из этих общих определений механизма возникновения чувств и воспользовавшись феноменологией зависти из работ мыслителей прошлого, можно сконструировать некую абстрактную ситуацию возникновения чувства зависти. Эта ситуация предполагает наличие у человека определенной потребности, не удовлетворенной сложившимися условиями его деятельности, и проведенного им (не всегда на осознанном уровне) сравнения с другим человеком или группой людей, которые беспрепятственно (более удачливо) удовлетворяют ту же потребность (причем эту потребность завистник иногда просто приписывает человеку, которому он завидует). В результате данного сравнения он ощущает неравенство со своим “соперником” в каком-либо отношении и собственную ущемленность. Объектом зависти становится, как правило, человек, который может быть непосредственно и “не виноват” в неудачах завистника.

Эти необходимые условия возникновения чувства зависти не являются, однако, достаточными, поскольку не объясняют, почему в одних случаях человек испытывает это чувство к своему “сопернику”, а в других нет. Попробуем конкретизировать данную абстрактную ситуацию, рассмотрев характер, количество и качество потребностей человека; уровень и особенности осознания степени неравенства; характер препятствий, мешающих удовлетворению потребностей, а также и возможные способы “выхода” из фрустрирующих ситуаций, в частности, формы “борьбы” с чувством зависти.

Итак, самыми различными могут быть потребности, из-за фрустрации которых возникает чувство зависти: практически любая потребность, начиная от самых элементарных витальных и кончая “высшими” (эстетическими, моральными, потребностью в “самоосуществлении”), может стать основой для возникновения чувства зависти. В художественной литературе много примеров зависти на самой различной “почве”: зависть сормовского рабочего Голова к егерским кальсонам пленного поляка из рассказа Исаака Бабеля “Их было девять”; зависть князя Андрея к славе Наполеона (“Война и мир” Льва Толстого); зависть Сальери (“Маленькие трагедии” Александра Пушкина) к гению Моцарта; зависть старшего поколения к младшему (из Тютчева “Когда дряхлеющие силы нам начинают изменять...”), зависть уже упомянутого Николая Кавалерова, не нашедшего себя в новой жизни, к “свободному самоосуществлению” Андрея Бабичева (из романа Юрия Олеши “Зависть”) и множество других.

В возникновении чувства зависти большое значение имеет проводимое завистником сравнение себя и “соперника”.

У Спинозы читаем: “Всякий завидует только добродетели себе равного”, “одинакового с ним по природе”. Если же мы поражаемся мужеством, мудростью другого человека, но “воображаем эти добродетели присущими единственно ему, а не общими и нашей природе”, то “мы будем завидовать ему не более чем высоте деревьев, храбрости львов и т. д.”. Спиноза выделяет здесь то обстоятельство, что зависть возникает при не слишком большом удалении (в каком-либо отношении) завистника от его “соперника”, т.е. завидуют и в силу этого ненавидят друг друга люди, равные друг другу в принципе, в частности занимающие сходное положение в обществе или чувствующие свое право на таковое, а также люди, занимающиеся сходной деятельностью, но различающиеся тем, что в данный момент один имеет некое благо, а другой, который считает, что он имеет на него равное право, не обладает им.

Аналогичные мысли мы находим у английского писателя XVIII века Б.Мандевиля: “Нищий не завидует вельможе, разъезжающему в карете, ибо расстояние между ними слишком велико. Но владелец двуконной кареты лишается сна при мысли о четверном выезде соседа”. Общий итог этим рассуждениям подводит немецкий философ М.Шелер утверждая, что зависть (“ressentiment”) особенно распространена там, где юридическое и политическое равноправие сочетаются с экономическим и социальным неравенством.

Кроме осознания объективно существующего неравенства в каком-либо значимом для человека отношении, на возникновение чувства зависти влияет и субъективно представленное ему неравенство. По Спинозе, зависть особенно чувствуют люди, объятые “самомнением” (т. е. ставящие себя выше других), которые находят удовольствие в бессилии других по сравнению с ними и чувствуют неудовольствие, когда другой человек начинает приближаться к ним по уровню развития способности к действию, и люди, объятые “самоуничижением” (т. е. имеющие ложное мнение о себе, что они ниже других).

Во всех случаях осознание человеком объективного и субъективного неравенства тесно связано с оценкой своих возможностей его преодолеть. Это третий фактор, играющий роль в механизме возникновения чувства зависти.

Вот несколько примеров.

1. Если есть объективные – временные или пространственные препятствия, которые не позволяют человеку получить необходимое в данный момент, в данном месте, то зависть к тому, кто обладает этим необходимым, может возникнуть на время, которое нужно завистнику для достижения им своей цели (если она принципиально досягаема). Зависть в известном смысле вынуждает к более скорому достижению цели, и в этом есть определенный “положительный” (для завистника) момент. Вопрос может заключаться в том, насколько и как долго человек может выносить фрустрацию потребности, которую другой рядом легко удовлетворяет.

2. Препятствием для удовлетворения потребности может быть другой человек. Тогда зависть возникает в результате сложной диалектики оценок и самооценок.

3. Есть и объективно существующие препятствия, не преодолимые для отдельного человека. Они могут быть самыми разнообразными – от физического увечья до несправедливого общественного устройства. В последнем случае для уничтожения глубинных корней зависти необходимо коренное изменение общественных отношений, что одному человеку, конечно, не под силу.

4. Препятствием может быть и сам завистник из-за недостаточности или отсутствия у него средств удовлетворения имеющихся потребностей. Используя терминологию П.В.Симонова и П.М.Ершова, здесь можно говорить о “недостаточной вооруженности” человека или отсутствии у него выраженной потребности в вооружении, что может привести к зависти по отношению к тем, у кого эта потребность более развита, и потому они более удачливы. Причин недостаточной вооруженности очень много. Это могут быть и отсутствие условий воспитания и образования, низкая квалификация, и выбор профессии, не соответствующий способностям, и слабость потребности в вооружении, в просторечии “лень”, и доминирование иной потребности, чем та, которая требуется для выполнения определенного вида деятельности (например, вместо познавательной потребности у исследователя доминирует потребность “занять выгодное место”).

Как же “бороться” с завистью, как выходить из ситуаций, в которых она возникает?

Поскольку зависть возникает на основе сравнения себя с другими и ощущения неравенства с ними в каком-либо отношении, наиболее “очевидным” (для завистника) способом выхода из данной ситуации является уравнивание, т. е. достижение истинного или видимого равенства.

Разнообразные способы уравнивания могут быть “пассивными” и “активными”. В первом случае, при отсутствии у индивида возможностей что-либо изменить, меняется лишь субъективная оценка ситуации и тем самым достигается некоторое субъективное (мнимое) равенство (возможно, за счет компенсации – превосходства в каком-то ином отношении) – это пассивные формы “борьбы” с завистью. Во втором – сама ситуация объективно изменяется так, что завистник получает желаемое, и это – активные формы “борьбы”.

К первым относятся действия, которые были известны еще в древности, а у 3игмунда Фрейда они трактуются как формы “защитных механизмов” личности. Не имея возможности даже просто перечислить используемые при этом средства, приведем для примера некоторые из них. Это дискредитация соперника в собственных глазах и глазах окружающих. (Подумаешь, Нинка за “нового русского” замуж вышла! Зато муж у нее – дебил дебилом и занимается какими-то сомнительными делами.) Это дискредитация желаемого предмета по принципу “виноград-то зелен”. (Не люблю я иномарок. И налог на них огромный, и угонят еще, поди. А мой “Москвичонок” еще завести надо, чтобы угнать.) Это и различные формы самооправдания (“Мне в этот раз просто случайно не повезло”)... К этим способам мы можем отнести также компенсацию неудовлетворенных потребностей с помощью алкоголя и наркотиков. (О защитных механизмах личности мы подробно писали в 6-м номере журнала).

Активные действия более эффективно приближают человека к удовлетворению своих потребностей. Уравнивания можно достичь одним из следующих способов: либо стать “таким же”, как соперник, использовав при этом все свои возможности и способности; либо “умалить” соперника каким-либо образом (лишить, например, собственности, завладев ею, лишить возможности развивать свои таланты и способности и т. п.); либо убить соперника, навсегда устранив имевшееся неравенство.

Существуют, однако, способы “борьбы” с завистью, выходящие за рамки дихотомии “равенства” и “неравенства”. Для их понимания необходимо выйти из рассмотренной выше абстрактной ситуации удовлетворения/неудовлетворения одной-единственной потребности в иерархическую структуру потребностей. “Системообразующим фактором” этой структуры, по мнению многих психологов, является потребность в самоактуализации, самоосуществлении, самореализации. (Мы отвлекаемся сейчас от различий этих терминов и стоящих за ними понятий, чтобы подчеркнуть общность взглядов разных исследователей на суть описываемой реальности).

Самореализация означает прежде всего раскрытие “сущностных” сил человека как неповторимой индивидуальности. Найти свое место в жизни – уникальный способ приложения собственных умений и сил, достичь максимального совершенства в избранной деятельности – это одновременно и важнейшее средство борьбы с завистью, уничтожения ее в себе. К этой идее многие мыслители приходили уже очень давно. При этом следует учесть еще очень важное дополнение к ней, которое вытекает из концепции современного австрийского психолога и психотерапевта Виктора Франкла. Самореализация человека сама по себе не будет иметь для него смысла, если она не изменяет что-то в другом человеке или общественных отношениях. Поэтому высшая форма человеческих потребностей, считает Франкл, не самореализация (самоактуализация) как таковая (то есть реализация себя), а стремление к смыслу жизни, которое может быть осуществлено лишь в контексте жизни других людей. Тем более что самореализация (и связанное с ней самоутверждение) личности может проявляться не только в позитивных, но и негативных формах, возможно, разрушительных для другого человека.

По моему мнению, глубинной причиной возникновения чувства зависти является именно фрустрация потребности в позитивном самоосуществлении, оказывающем положительное влияние на жизнь окружающих людей и придающем жизни человека большой смысл. Можно сослаться на судьбы многих известных людей, достигших вершин в избранной ими сфере деятельности и начисто лишенных чувства зависти. Так, в одном из недавних интервью известный российский актер Евгений Самойлов, справляющий в 2002 году свое девяностолетие и до сих пор выходящий на сцену Малого театра, на вопрос о секрете своего творческого долголетия ответил: “Я никогда никому не завидовал”.

Однако выбираемые способы борьбы с завистью зависят не только от желания или личностных особенностей человека, но и от системы общественных отношений, характерных для данного времени и данной социально-исторической общности. Существуют социальные слои, в которых завистливость как личностная черта встречается чаще, чем в других (одна из глав книги М.Оссовской, посвященной психологии разных классов – “Рыцарь и буржуа”, – называется так: “Зависть как мелкобуржуазная черта”). Существуют также определенные типы обществ, которые культивируют зависть и строятся на ней в психологическом плане. Таковым является грубоуравнительный (“казарменный”) коммунизм, черты которого отчетливо проступали в советском обществе. Кстати говоря, именно Карл Маркс называл грубоуравнительный коммунизм “завистью, конституирующейся как власть”. В условиях, когда охваченные завистью люди получили власть, пассивные формы борьбы с нею уже не имели смысла, а из всех активных форм психологически наиболее близким для этих людей было всеобщее уравнивание. Достижение “всеобщего равенства” предполагалось прежде всего путем полного и скорейшего уничтожения частной собственности, уравнивания людей по отношению к оплате труда, нивелировки человеческих способностей различными способами (деформацией образования, которое стало “всеобщим”, отменой экстерната, домашнего обучения, свободы выбора изучаемых предметов) и т.п. Возник порочный круг психологического развития личности и развития общества: недемократическая общественная система всеобщего уравнивания приводила к закрытию возможных “каналов” самоактуализации для большинства населения в стране; тем самым фрустрация потребности в самоосуществлении приводила к возникновению зависти и стремлению еще больше уравнять всех и вся. Система (“конституирующаяся как власть зависть”) таким образом еще больше стабилизировалась.

Перейдя от грубоуравнительного коммунизма к “дикому” капитализму, мы не уничтожили основания для массового распространения чувства зависти. Скорее даже наоборот: у огромного числа людей их потребности оказались фрустрированными; а поскольку юридическое и политическое равенство сочетается с очевидным экономическим и социальным неравенством, следует, по М.Шелеру, ожидать рецидивов грубоуравнительных тенденций, в основе которых лежит “ressentiment”.

Поэтому важно подчеркнуть, что борьба с собственной завистью не ограничивается разработкой личных путей самоактуализации – она должна включать в той или иной степени посильное и возможное для человека изменение общественных отношений в направлении того идеала развития общества, который предполагает свободное самоосуществление одного человека не в ущерб свободной же самореализации другого. В процессе этой общественно-преобразовательной деятельности от зависти практически ничего не остается, поскольку человек находит в ней смысл, приближая то время, когда не только он сам, но и его “соперник” сможет избавиться от чувства зависти и свободно развивать свою “родовую сущность”. Так подтверждается справедливость формулы. “Изменяя мир, человек изменяет самого себя”. Это наиболее эффективный, но, пожалуй, наиболее трудный путь борьбы с завистью. Тем не менее современные психотерапевты, которые отваживаются работать со своими клиентами на уровне решения ими экзистенциальных проблем, стремятся с тому, чтобы они, как говорил Виктор Франкл, все больше осознавали “свободу человека изменить что-то в мире к лучшему, если возможно, и изменить себя к лучшему – если это необходимо”. |

Не бывает белой и черной зависти. То, что в приведенных вами текстах называют белой завистью - это подмена понятий. Белой завистью пытаются называть применение чужого положительного опыта к себе.