Любимый стих

koritca пишет:

Вас судьба лишь гладит против шерсти,
А с других сдирает шкуру иногда.

правильные слова!
Я в трудные времена всегда напоминаю себе,что кому- то в этот момент еще хуже

Влюбленный
День окончился, шумен и жарок,
Вдоль бульвара прошла тишина...
Словно детский упущенный шарик,
В темном небе всплывает луна...

Все распахнуто: двери, окошки,
Где-то слышно бренчанье гитар.
Желтый коврик швырнул на дорожку
Ярко вспыхнувший круглый фонарь.

И от этого света девчонка
В ночь метнулась, пропав без следа,
Только в воздухе нежно и звонко
Все дрожало счастливое: "Да!"

Он идет, как хмельной, чуть шатаясь.
Шар земной под ногами гудит!
Так, как он, на весь мир улыбаясь,
Лишь счастливый влюбленный глядит.

Люди, граждане, сердцем поймите:
Он теперь человек не простой -
Он влюбленный, и вы извините
Шаг его и поступок любой.

На панелях его не сшибайте,
Не грубите в трамваях ему,
От обид его оберегайте,
Не давайте толкнуть никому.

Вы, шоферы, его пощадите,
Штраф с него не бери, постовой!
Люди, граждане, сердцем поймите:
Он сейчас человек не простой!

koritca пишет:

К сожалению не знаю автора.

Олечка, это Асадов. Мне тоже нравится его стихи.

давно стихов не читала

Очень понравились стихи.

ЗдОрово!

Никогда ни о чём не жалейте вдогонку, если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записки из прошлого, грусть свою скомкав, с этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось, иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось, да надежды,как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья, если даже, за всё вам усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чём не жалейте: поздно начали вы, или рано ушли,
Кто-то пусть гениально играет на флейте, но, ведь песни, берет он из вашей души!

Никогда, никогда ни о чём не жалейте - ни потерянных дней, ни сгоревшей любви...
Пусть другой гениально играет на флейте, но ещё гениальнее слушали вы!

А. Деменьтьев
ДЕВОЧКИ, ПОСВЯЩЯЮ ВСЕМ ВАМ!!!

НЕКРАСИВАЯ ДЕВОЧКА

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам ее,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про нее,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость, так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеется,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо.
Ей все на свете так безмерно ново.
Так живо все, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что этот чистый пламень,
Который в глубине ее горит,
Все боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты ее не хороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже скользит в любом ее движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Н. Заболоцкий.



Среди миров.
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
И. Анненский

Я - ПАМЯТЬ
Снежина Татьяна

Старыми листьями осени
Ветер метёт путь,
Вновь я непрошенной гостьей
В дом постучу чей-нибудь.

В доме уютном, маленьком
Ласково примут меня,
И, пледом закутавшись стареньким,
Я обсушусь у огня.

Пусть тихо скажут хозяева дома,
Что им лицо моё чем-то знакомо.
Пусть мне расскажут о бедах своих,
Боль станет меньше, делясь на троих.

За окнами вечер дождливый,
Прилипший к стеклу мокрый лист.
Бревенчатый дом молчаливый,
И ветра тоскующий свист.

И двое усталых людей,
Что приютили меня,
Словно на Страшном суде,
Расскажут мне всё про себя.

Ещё тихо скажут хозяева дома,
Что им лицо моё чем-то знакомо.
Пусть мне расскажут о бедах своих,
Боль станет меньше, делясь на троих.

Я память, я грусть, я осень,
Я прихожу под вечер,
Меня никогда не гонят,
При мне зажигают свечи.

Со мной всегда так тихо,
Меня знает каждый в лицо,
И как не несётся жизнь лихо -
На мне всё замкнётся кольцом.

Под песню мою и ветра
Двое людей уснут.
А я, обогревшись пледом,
В другой дом стучаться пойду.

Вновь тихо скажут хозяева дома,
Что им лицо моё чем-то знакомо.
Пусть мне расскажут о бедах своих,
Боль станет меньше, делясь на троих.

Спасибо, даже сердце растаяло.

Сколько красивых строчек мне написали...
Спасибо Вам всем за это

Спасибо за душевные стихи!!!

Женщина курит на лавочке

На многолюдной улице.

Женщине все до лампочки.

Женщина не волнуется.


В жизни бывало всякое,

Не обжигайте взглядами.

Жизнь - не кусочек лакомый,

Это - напиток с ядами.



В синих колечках дыма

Кроется тайный знак -

Не проходите мимо!

Ну хоть не спешите так!



Странные вы, прохожие,

Хоть и широкоплечие.

Женщине не поможете

Этим безлунным вечером.



Вы бы подсели к женщине -

По сигаретке выкурить.

Может быть, стало б легче ей

Память из сердца выкинуть.

(Л. Рубальская)

Мне приснился ласковый мужик,-
Невысокий,а глаза, как блюдца.
И за ночь он так ко мне привык,
что я утром не могла проснуться.

Он всю ночь меня не отпускал.
обнимал до пупрышек на коже.
Ну никто меня так не ласкал
Не до мужика, ни после тоже.

Такой был ласковый мужик,
Мне с ним всю ночь так сладко было.
Исчез он так же, как возник,
И, как зовут, спросить забыла.

Я ему шептала:- Уходи,
А сама боялась, что заплачу.
И остался на моей груди
Отпечаток губ его горячих.

Это сон был, только и всего,
Но с тех пор я в нём души не чаю.
Вдруг во сне вы встретите его,
Передайте - я о нём скучаю.

Л. Рубальская

НЕ ЗНАЮ МОЖЕТ ВАМ НЕ ПОНРАВИЛИСЬ СТИХИ.НО Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ Л.РУБАЛЬСКУЮ ВЕРНЕЕ ЕЕ СТИХИ

ЕЩЕ АСАДОВ МНЕ НРАВИТЬСЯОдно письмо.

Как мало все же человеку надо!
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно...

Зажглись руин веселые костры,
И все вокруг вишнево-золотое...
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!

И теперь богаче, чем банкир.
Мне подарили птиц, рассвет и реку,
Тайгу и звезды, море и Памир.
Твое письмо, в котором целый мир.
Как много все же надо человеку.

ЭТОТ СТИХ АСАДОВА Я В ПЕРВЫЕ ПРОЧЛА КОГДА МУЖА (НУ ТОГДА ОН ИМ НЕ БЫЛ МЫ ТОЛЬКО ВСТРЕЧАЛИСЬ)ЖДАЛА С АРМИИ И НАПИСАЛА ЕМУ,


Они студентами были.

Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачётам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоём.
Она легко уставала,
И, если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал,
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью бельё по ночам стирал.
Но кто соседок обманет,
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.
Её называли лентяйкой.
Его ехидно хозяйкой.
Вздыхали, что парень тряпка и у жены под пятой.
Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука - нестойко порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.
Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад.
С неделю кухня гудела:
«Скажите, какой Отелло!
Ну, целовалась, ошиблась… немного взыграла кровь!
А он не простил - слыхали?»
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!



О скверном и святом.

Что в сердце нашем самое святое?
Навряд ли надо думать и гадать.
Есть в мире слово самое простое
И самое возвышенное – Мать!

Так почему ж большое слово это,
Пусть не сегодня, а давным давно,
Но в первый раз ведь было кем-то, где-то
В кощунственную брань обращено.

Тот пращур был и темный, и дурной,
И вряд ли даже ведал, что творил,
Когда однажды взял и пригвоздил
Родное слово к брани площадной.

И ведь пошло же, не осело пылью,
А поднялось, как темная река.
Нашлись другие. Взяли, подхватили
И понеслось сквозь годы и века…

Пусть иногда кому-то очень хочется
Хлестнуть врага словами, как бичом,
И резкость на язык не только просится,
А в гневе и частенько произносится,
Но только мать тут все – таки при чем?

Пусть жизнь сложна, пускай порой сурова.
И все же трудно попросту понять,
Что слово «мат» идет от слова «мать».
Сквернейшее - от самого святого!

Неужто вправду за свою любовь,
За то, что родила нас и растила,
Мать лучшего уже не заслужила,
Чем этот шлейф из непристойных слов?!

Ну, как позволить, чтобы год за годом,
Так оскорблялось пламя их сердец?!
И сквернословам всяческого рода
Пора сказать сурово наконец:

-Бранитесь или ссорьтесь, как хотите,
Но не теряйте звания людей.
Не трогайте, не смейте, не грязните
Ни имени, ни чести матерей!



Эдельвейс.
(Лирическая баллада)
Ботаник, вернувшийся с южных широт,
С жаром рассказывал нам
О редких растениях горных высот,
Взбегающим к облакам.
Стоят они гордо, хрустально чисты,
Как светлые шапки снегов.
Дети отчаянной высоты
И дикого пенья ветров.
В ладонях ботаника жгучая синь,
Слепящее солнце и вечная стынь
Качаются важно, сурово.
Мелькают названья - сплошная латынь-
Одно непонятней другого.
В конце же сказал он: - А вот эдельвейс,
Царящий почти в облаках.
За ним был предпринят рискованный рейс,
И вот он в моих руках!
Взгляните: он блещет, как горный снег,
Но то не просто цветок.
О нём легенду за веком век
Древний хранит Восток.
Это волшебник. Цветок-талисман.
Кто завладеет им,
Легко разрушит любой обман
И будет от бед храним.
А главное, этот цветок таит
Сладкий и жаркий плен:
Тот, кто подруге его вручит,
Сердце возьмёт взамен.
Он кончил, добавив шутливо: - Ну вот,
Наука сие отрицает,
Но если легенда веками живёт,
То всё-таки кто его знает?..
Ботаника хлопали по плечам,
От шуток гудел кабинет:
-Теперь, хоть экзамен сдавай по цветам!
Да ты не ученый - поэт!
А я всё думал под гул и смех:
Что скажет сейчас она?
Та, что красивей и тоньше всех,
Но так всегда холодна.
Так холодна, что не знаю я,
Счастье мне то иль беда?
Вот улыбнулась: - Это, друзья,
Мило, но ерунда…
В ночи над садами звёзды зажглись,
А в речке темным-темно…
Толкаются звёзды и, падая вниз,
С шипеньем идут на дно.
Ветер метёт торопливый снег,
Мятой пахнет бурьян…
Конечно же, глупо: атомный век -
И вдруг цветок-талисман!
Пусть так! А любовь? Ведь её порой
Без чуда не обрести!
И разве есть учёный такой,
Чтоб к сердцу открыл пути?!
Цветок эдельвейс… Щемящая грусть…
Легенда… Седой Восток…
А что, если вдруг возьму и вернусь
И выпрошу тот цветок?!
Высмеян буду? Согласен. Пусть.
Любой ценой получу!
Не верит? Не надо! Но я вернусь
И ей тот цветок вручу!
Смелее! Вот дом его… поворот…
Гашу огонёк окурка,
И вдруг навстречу мне из ворот
Стремительная фигурка!
Увидела, вспыхнула радостью: - Ты!
Есть, значит, тайная сила.
Ты знаешь, он яростно любит цветы,
Но я смогла, упросила…
Сейчас всё поймешь… я не против чудес,
Нет, я не то говорю…-
И вдруг протянула мне эдельвейс!-
Вот… Принимай… дарю!
Звёздами вспыхнули небеса,
Ночь в заревом огне…
Люди, есть на земле чудеса!
Люди, поверьте мне!



Когда тебе худо – не надо
Показывать боль или грусть.
Порой и от близкого взгляда
Все спрятано будет пусть.

Печальный всем радость губит
(Проверено, и не раз),
А слабых никто не любит,
Приятель и тот не любит,
Хоть виду и не подаст.

Но друг прилетит, поможет,
Ему даже не говори,
Сделает все, что сможет,
Сделает раз и три,

Четыре и пять, возможно,
Всем сердцем, душою всей,
Ну, сколько, простите, можно,
В невзгодах терзать друзей?

Ты, главное, сам не плошай.
Упал – не кривись от боли.
Будь крепче, напористей, что ли,
Выжди и вновь вставай.

До жути просить не хочется.
А вот другим помогать,
Сражаться и созидать-
Высокое это зодчество.

Только другим помогая,
Всегда победишь в борьбе.
Уж это я точно знаю.
Проверено на себе!



Баллада о ненависти и любви.

Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В памяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист,
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: мол, вот беда –
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего, перелом ключицы…

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь –
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор, если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация,
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед.
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья…

Где-то комната, свет, тепло…
Не надо об этом! В глазах темнеет…
Снегом, наверно, на метр замело,
Тело сонливо деревенеет…

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище! –
Тупо кружится голова…
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо… Вас понял… Пока держусь! –
А про себя добавляет: “Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно…”

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки… Спина немеет…

- Алло! – это, кажется, генерал.
- Держитесь, родной, вас найдут, откопают… -
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают…

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо.
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток, да затяжка дыма…

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай, синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет…
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она, - как ни тяжко,
Живет еще только одна голова,
А тело – остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну, есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет…

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! –
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год как тебе неверна
И вот уже год как люблю другого!

О, как я страдал, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. –
Он молча слушал ее рассказ.
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!.. –
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. –
Он слушает молча. Горит голова…
И словно бы молот стучит по темени…

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы… голоса…
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер, как эхо, вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И, всем существом устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А, сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь в сугроб ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом…

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут.
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

– Не выйдет! Неправда, не пропаду! –
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает…
II
К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет… ищет… и вот, и вот –
Темная точка среди белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег…

Все ближе, все ниже… Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала… Все будет так, не иначе!.. –
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей… Ты сама же сказала мне…

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло… хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!


Тем, кто не любит.
Известно всем – любовь не шутка,
Любовь – весенний стук сердец.
А жить как ты – одним рассудком-
Нелепо. Глупо, наконец!
Иначе, для чего мечты?
Зачем тропинки под луню?
Зачем цветочницы весною влюбленным продают цветы?
Когда бы не было любви,
То и в садах бродить не надо.
Пожалуй, даже соловьи
Ушли бы с горя на эстраду.
Зачем прогулки, тишина,
Коль не горит любовь во взгляде,
А бесполезная луна
Ржавела б на небесном складе.
Представь: никто не смог влюбиться.
И люди стали крепче спать,
Плотнее кушать, реже бриться,
Стихи забросили читать.
Но нет! Недаром есть луна
И звучный перебор гитары.
Не зря приходит к нам весна
И по садам гуляют пары.
Бросай сомнения свои!
Люби и верь. Чего же проще?
Не зря ночные соловьи
До хрипоты поют по рощам.




Не уходи из сна моего.

Не уходи из сна моего!
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто бы мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так меня нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
В былом у нас - вечные расстояния,
За встречами - новых разлук терзания,
Сплошной необжитости торжество.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Теперь, когда ты наконец-то рядом,
Улыбкой и сердцем. теплом и взглядом,
Мне мало, мне мало уже всего!
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
И пусть все упущенные удачи
Вернутся к нам снова, смеясь и плача,
Ведь это сегодня важней всего.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Во всех сновиденьях ко мне являйся!
И днем, даже в шутку, не расставайся
И лучше не сделаешь ничего.
Не уходи из сна моего!





«…Нет, ведь не скидка женщине нужна,
А наша чуткость в счастье и кручине.
И если нету рыцарства в мужчине,
То, значит, просто грош ему цена!

И я к мужчинам обращаю речь:
-Давайте будем женщину беречь!»


«…И люди узнали, согреты новью,
Какой бы инстинкт ни взыграл в крови,
О том, что один поцелуй с любовью
Дороже, чем тысяча без любви!

…Любовь не минутный, хмельной угар.
Эх, если бы вам да всерьез влюбиться!
Ведь это такой высочайший дар,
Такой красоты и огней пожар,
Какой пошляку и во сне не снится!

Рванитесь же с гневом от всякой мрази,
Твердя себе с верою вновь и вновь,
Что только одна, но зато любовь
Дороже, чем тысяча жалких связей!»



Ветер разлуки – студеный ветер,
Самая горькая вещь на свете.
Без устали кружит в злобе своей
Вдоль станционных путей.
Только напрасно от так завывает,
Живое тепло гоня.
Гаснут лишь искры – костер пылает,
Ветер его лишь сильней раздувает.
Ветер слабее огня!



Если любовь уходит!

Если любовь уходит, какое найти решенье?
Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,
Можно пойти на просьбы и даже на униженья,
Можно грозить расплатой, пробуя запугать.

Можно вспомнить былое, каждую светлую малость.
И, с дрожью твердя, как горько в разлуке пройдут года,
Поколебать на время, может быть, вызвать жалость
И удержать на время. На время – не навсегда.

А можно страха и боли даже не выдав взглядом,
Сказать: - Я люблю. Подумай. Радости не ломай. –
И если ответит отказом, не дрогнув, принять, как надо,
Окна и двери – настежь: - Я не держу. Прощай!

Конечно, ужасно трудно, мучаясь, держаться твердо.
И все-таки, чтобы себя же не презирать потом,
Если любовь уходит – хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!



«…Какими на свете бывают измены?
Измены бывают явными, тайными,
Злыми и подлыми, как гиены,
Крупными, мелкими и случайными.

А если тайно никто не встречается,
Не нарушает ни честь, ни обет,
Ничто не случается, не совершается,
Измена может быть или нет?»





Древнее свиданье.
В далёкую эру родной земли,
Когда наши древние прародители
Ходили в нарядах пещерных жителей,
То дальше инстинктов они не шли.

А мир красотой полыхал такою,
Что было немыслимо совместить
Дикое варварство с красотою,
Кто-то должен был победить.

И вот, когда буйствовала весна
И в небо взвивалась заря крылатая,
К берегу тихо пришла она -
Статная, смуглая и косматая.

И так клокотала земля вокруг
В щебете, в радостной невесомости,
Что дева склонилась к воде и вдруг
Смутилась собственной обнажённости.

Шкуру медвежью с плеча сняла,
Кроила, мучилась, примеряла,
Тут припустила, там забрала,
Надела, взглянула и замерла:
Ну, словно бы сразу другою стала!

Волосы взбила густой волной,
На шею повесила, как игрушку,
Большую радужную ракушку
И чисто умылась в воде речной.

И тут, волосат и могуч, как лев,
Парень шагнул из глуши зелёной,
Увидел подругу и, онемев,
Даже зажмурился, потрясённый.

Она же, взглянув на него несмело,
Не рявкнула весело в тишине
И даже не треснула по спине,
А, нежно потупившись, покраснела...

Что-то неясное совершалось...
Он мозг неподатливый напрягал,
Затылок поскрёбывал и не знал,
Что это женственность зарождалась!

Но вот в ослепительном озаренье
Он быстро вскарабкался на курган,
Сорвал золотой, как рассвет, тюльпан
И положил на её колени!

И, что-то теряя привычно-злое,
Не бросился к ней без тепла сердец,
Как сделали б дед его и отец,
А мягко погладил её рукою.

Затем, что-то ласковое ворча,
Впервые не дик и совсем не груб,
Коснулся губами её плеча
И в изумленье раскрытых губ...

Она поражённо заволновалась,
Заплакала, радостно засмеялась,
Прижалась к нему и не знала, смеясь,
Что это на свете любовь родилась!


«…Пусть будут весны, буду соловьи,
Любите милых горячо и свято,
Но все же в труд идите, как в бои.
Творите биографии свои.
Не упускайте времени, ребята!»


Только в юности играют…

Только в юности играют
Так светло и звонко трубы,
Лишь у юности бывают
Нецелованные губы.

Но с годами глуше трубы
И все реже смех беспечный-
Нецелованные губы
Капитал недолговечный!

Диалектика природы!
Все меняется с годами:
Звери, птицы, земли, воды
И, конечно же, мы сами.

Мы грубеем, отцветаем,
Глядь – уж сеть морщин на коже…
Говорят, как ливень в мае.
И любовь проходит тоже…

Да, все вянет ежечасно:
Люди, травы, земли, воды.
Но любовь… Над ней не властна
Диалектика природы.

Для любви ведь нет предела.
Лишь влюбленность быстротечна.
А любовь – иное дело!
А любовь – она навечно!

Скептик! Зря вы бровь скривили.
Тут ухмылкой не возьмете!
Жаль мне вас: вы не любили.
Вот полюбите – поймете!


Сатана.

Ей было - двенадцать, тринадцать - ему,
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли, почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее “бомбою” и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его - “сатаной”,
“Скелетом”и “зубоскалом”.

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было - пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак,
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он “бомбой” ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже не сморщится: « У, сатана!
Как я тебя ненавижу!»

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
« Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!»

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
«Конечно! Ведь мы приглашаем друзей.
Зачем нам твои враги!»

Ей - девятнадцать, двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир не к чему.

Теперь он “бомбой” ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А “тетей Химией” величал
И “тетей Колбою” тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла,
И так же сердилась: «У, сатана!»
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто им было по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома: «Стой, сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему? «
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
« Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!»






«…Как смешно мы пытаемся склеить счастье!
В разговорах уходим от острых тем.
При невзгодах друг другу по большей части
Выражаем придуманное участье
И не делимся сердцем почти совсем.»



«…Годы бегут по траве и по снегу,
Словно по вечному расписанию.
И только одно неподвластно их бегу:
Наши воспоминания.

…А вот полуночный, упругий свет,
Что жжет тебя, радуясь и ликуя,
Молодость… Первые поцелуи…
Бери же, как россыпь их золотую,
Щедрее, чем память – богатства нет!

А жизнь – это песни и дни печали.
И так уж устроены, видно, мы,
Что радости нами освещены,
Чтоб мы их случайно не пролетали.»




Друг без друга у нас получается все.

Друг без друга у нас получается все
В нашем жизненном трудном споре.
Все свое у тебя, у меня все свое,
И улыбки свои, и горе.

Мы премудры: мы выход в конфликтах нашли
И, вчерашнего дня не жалея,
Вдруг решили и новой дорогой пошли,
Ты своею пошла, я – своею.

Все привольно теперь: и дела, и житье,
И хорошие люди встречаются.
Друг без друга у нас получается все.
Только счастья не получается…



Одно письмо.

Как мало все же человеку надо!
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно...

Зажглись руин веселые костры,
И все вокруг вишнево-золотое...
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!

И теперь богаче, чем банкир.
Мне подарили птиц, рассвет и реку,
Тайгу и звезды, море и Памир.
Твое письмо, в котором целый мир.
Как много все же надо человеку.





Я могу тебя долго ждать.

Я могу тебя очень ждать
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год и два и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал не разу!

Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу за тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

И КАК ОКАЗАЛОСЬ ВСЕ НЕ НАПРАСНО ЖЕНАТЫ РАСТИМ ДВОИХ ДЕТЕЙ

ОЙ ДЕВОЧКИ ВЛЕПИЛА Я ТУТ ВАМ СТИХИ ,ХОТЕЛА ПОСЛЕДНЕЕ, А ПОЛУЧИЛОСЬ ВСЕ ,ВЫ УЖ ИЗВИНИТЕ НАЖАЛА КНОПОЧКУ ПО НЕОПОТНОСТИ

Анимация

И на закуску как всегда Юльчик с красивущей картинкой

Я бываю такая разная –
То капризная, то прекрасная,
То страшилище опупенное,
То красавица – мисс Вселенная,
То покладиста, то с характером,
то молчу, то ругаюсь матерно,
то в горящие избы на лошади,
то отчаянно требую помощи,
дверью хлопну – расставлю все точки,
то ласкаюсь пушистым комочком,
то люблю и тотчас ненавижу,
то боюсь высоты, но на крышу
выхожу погулять темной ночкой,
то жена, то примерная дочка,
то смеюсь, то рыдаю белугой,
то мирюсь, то ругаюсь с подругой.
Не больна я, не в психике трещина…
Просто Я – стопроцентная ЖЕНЩИНА!!!

ох, а я с детства влюбленна в Маяковского, а после того как прочитала его стихотворение Татьяне Яковлевой, (Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук ) я прям могу диссертацию писать по его биографии и по биографии его музы (Брик )

А мне вот это очень нравится:

Берегите своих детей,
Их за шалости не ругайте.
Зло своих неудачных дней
Никогда на них не срывайте.
Не сердитесь на них всерьез,
Даже если они провинились,
Ничего нет дороже слез,
Что с ресничек родных скатились.
Если валит усталость с ног
Совладать с нею нету мочи,
Ну а к Вам подойдет сынок
Или руки протянет дочка.
Обнимите покрепче их,
Детской ласкою дорожите
Это счастья короткий миг,
Быть счастливыми поспешите.
Ведь растают как снег весной,
Промелькнут дни златые эти
И покинут очаг родной
Повзрослевшие Ваши дети.
Перелистывая альбом
С фотографиями детства,
С грустью вспомните о былом
О тех днях, когда были вместе.
Как же будете Вы хотеть
В это время опять вернуться
Чтоб им маленьким песню спеть,
Щечки нежной губами коснуться.
И пока в доме детский смех,
От игрушек некуда деться,
Вы на свете счастливей всех,
Берегите ж, пожалуйста, детство!

Утащила в избранное... нет слов... такое настроение подарили!!!Благодарю!

Ты меня на рассвете разбудишь.
На порог необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды
я подумаю, боже всевышний.
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу.

И качнутся бессмысленной высью
пара фраз залетевших отсюда:
Я тебя никогда незабуду.
Я тебя никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу.
Мы конечно с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

Эту речку в мурашках простуды.
Это адмиралтейство и биржу
Я уже никогда не забуду.
Я уже никогда не увижу.
Андрей Вознесенский



Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями –

Как больно, милая как странно

Раздваиваться под пилой



Не зарастет на сердце рана,

Прольется чистыми слезами,

Не зарастет на сердце рана –

Прольется пламенной смолой.



- Пока жива, с тобой я буду –

Душа и кровь нераздвоимы, -

Пока жива, с тобой я буду –

Любовь и смерть всегда вдвоем.

Ты понесешь с собой, любимый,

Ты понесешь с собой повсюду,

Ты понесешь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.



- Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

- За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба – я и ты.



- Но если я безвестно кану –

Короткий свет луча дневного, -

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, млечный дым?

- Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.



Трясясь в прокуренном вагоне,

Он стал бездомным и смиренным,

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он полуплакал, полуспал,

Когда состав на скользком склоне

Вдруг игонулся страшным креном,

Когда состав на скользком склоне

От рельс колеса оторвал.



Нечеловеческая сила,

В одной давильне всех калеча,

Нечеловеческая сила

Земное сбросила с земли.

И никого не защитила

Вдали обещанная встреча,

И никого не защитила

Рука, зовущая вдали



С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них, -

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!



Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

Спасибо всем девочкам за такие проникновенные стихи! Когда их читаешь, душа очищается от всего плохого, и кажется, что начинаешь понимать смысл жизни...

Внесу и свой вклад на эту лирическую страничку.Не знаю чье ,но по жизни часто вспоминаю эти строки

К чему копить ничтожные обиды,
Им не давать исчезнуть без следа.
Их помнить,не показывая вида
И даже улыбаясь иногда.

Они мелки,но путь их страшно долог
И с ними лучший праздник нехорош.
Они,как злой блуждающий осколок-
Болит внутри,а где-не разберешь.

Вот почему я их сметаю на пол,
Пускай не все,но большую их часть.
Осколок только кожу оцарапал,
А мог бы в сердце самое попасть!

А у меня немножко смешное:


У меня зазвонил телефон?

С ужасом думаю – в сумочке он!!!

Хотела достать, там мешается многое

Я принимаю решение строгое

- ВСЁ если достану – найду телефон!

Боже, закончится ли этот звон?!

Я на-чи-на-ю все доставать?

Как мне потом все обратно убрать?

Что?

Ключ – от дома, ключи – от работы.

Бутылка с водой? Это с прошлой субботы.

Так. Здесь документы – корка собкора,

Паспорт, права – их менять уже скоро.

Косметики, – ужас – там, с пол-килограмма.

Варенье и тапочки – это для мамы.

Книга большая – формат А четыре,

О городах, островах и о мире.

Резинка – не помню, зачем покупала?

Бумажки, листочки (серьезного мало!).

Еще:

Зеркало, пилка – чтоб ногти в порядке,

Штопор, таблетки, иголка, тетрадка.

Презервативов – штук восемь. Не мало.

Не думайте что – у детей отбирала!

Отвертка, тиски, – это, кажется, мужа.

А бинт здесь зачем? Он совсем мне не нужен.

Ножницы, степлер, ручки, линейка,

Дискеты, расческа, духи, батарейка.

Повестка судебная – Боже, забыла!

И мыльница – только футлярчик без мыла.



А также:

Стакан, зажигалка, партийный билет,

Талончик счастливый – храню 10 лет.

Так. Вот он пакет, бижутерии кучка,

Вот она радость – родная получка!

Хлеб, молоко, колбаса, и печенье

Бутылка вина – это для настроенья!

Сумка пуста – телефона там нет?

Зачем все достала – кто даст мне ответ?!

И главное – как это все поместилось?

А как все – обратно? Скажите на милость! Да-а-а-а?

Как нам, девчонки, собой не гордиться?

Всё в МАЛЕНЬКОЙ сумочке – 20 на 30)

Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и стастью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.
Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье...
Но в мире новом друг друга они не узнали...



Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
— Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру"

Девочки, спасибо за доставленное удовольствие! Мои любимые стихи!

Они не знали, что сказать друг другу...
Курил он нервно, а она смотрела вдаль…
Он предложил остаться ей хоть другом,
Она сказала «Нет…Мне очень жаль…»
А как назло, подул прохладный ветер,
Предательски сжигая им лицо.
И кажется, что иногда на свете
Сама природа против нас, за-подлицо!
Он думал о своем, дым вниз пуская.
Она- кусала губы до крови…
Последний солнца луч, асфальт лаская,
Вдруг скрылся. В лужах - фонари….
И вдруг она сказала «А ты помнишь…»
Он грубо оборвал её: «Ну…..что ж….!!!..»
Она пыталась повторить «А знаешь….»
А он ответил «Ты домой ИДЕШЬ???»
Потом они опять в тиши стояли.
Он заглянул в ее глаза тайком…
И долго они в мыслях вспоминали,
Как познакомились впервые вечерком…
Была любовь и страсть была слепая
А ЧТО произошло - кто ж разберет???
Любовь корить нельзя, она святая…
Она все поняла, и он поймет…
Ее глаза кричали: «Ты мне нужен!!!!!!!!»
А губы лишь сказали «Нуу…….прощай….»
А он вдруг вспомнил, как хотел быть мужем,
А с губ его слетело «Даа,…давай!!!»
Она пошла направо, он - налево.
Теперь они чужие… РАЗОШЛИСЬ!!!
А тонкий аромат духов с табачным дымом
Так, как ОНИ когда-то, меж собой сплелись……