О сострадании и милосердии

В этой статье я хочу представить вашему вниманию цитаты из правил жизни Веры Васильевны Миллионщиковой. Многие ее видели по телевизору, некоторые слышали о ней, кто-то читал ее интервью.. Для меня – ее жизнь – подвиг, хоть Вера Васильевна с этим бы не согласилась. Остаться в нашей стране чуткой, неравнодушной, сочувствующей и активно помогающей оказывается можно. Просто иначе она жить не могла.

Сострадание и милосердие прошли красной нитью по всей ее жизни. Она не жаловалась, она действовала. И смогла обеспечить достойную жизнь и смерть несчастным страдающим людям. В. В. Миллионщикова окончила медицинский институт в Вильнюсе. Работала в роддоме по специальности акушер-гинеколог. Затем перешла в Институт рентгенорадиологии и поразилась, увидев, как онкологических безнадежных больных выписывают умирать домой.

В онкологии она проработала более 20 лет. Вера Миллионщикова пришла в хосписное движение после знакомства с Виктором Зорза, который приехал в Россию из Англии построить здесь хоспис, выполняя волю своей дочери, умершей от рака. В 1997 году был создан первый столичный хоспис, который и возглавила Вера Васильевна. Первое время красные кирпичные стены Хосписа прохожие замазывали черной краской, а о здании с ужасом говорили «Дом смерти». Но через некоторое время останавливали на улице сотрудников и благодарили. Вся ее жизнь была посвящена любимому делу. Все отмечают, что это один из самых неравнодушных и сильных людей, встретившихся на их пути.

Вера Васильевна умерла 21 декабря 2010 года в возрасте 69 лет

Выдержки из интервью В. В. Миллионщиковой

Что такое хоспис: работа нянечки.

В моей биографии есть красивая вещь:
я начинала с акушерства, а закончила хосписом.

Жизнь — это путь к смерти.

Смерть — это всегда страшно. Я до смерти боюсь смерти. Смерть — это таинство, которое осознают все — с самого рождения. Даже ребенок, заходя туда, где лежит покойник, сначала может закричать: «Мама! Мама!», но как увидит мертвого — замолкает. И дело не в том, что он вдруг увидел лица взрослых. Дело в том, что он понимает: таинство должно происходить в тишине.

Не надо активно вмешиваться в процесс умирания — ты уже ничего не исправишь. Но надо быть рядом, взять за руку, соприкоснуться, посочувствовать. Думать о том, что тебе нужно приготовить щи, ты точно не будешь. Вокруг разлита важность момента — кто-то уходит, а ты сопровождаешь его. Говорить необязательно, можно просто тихо сопеть. Главное, чтобы человек чувствовал, что он не один. Потому что одному, говорят, очень страшно. Но наверняка я не могу сказать — не умирала.

Жить надо сегодня. Не у всех есть завтра.

Как человек жил, так он и умирает.

Трудно, когда умирают дети. Но привыкаешь и к этому, потому что профессия постоянно напоминает тебе: умирают все.

Живи каждый день, как последний: со всей красотой, полнотой и горем. Даже если хочется поспать, а у тебя много дел, не откладывай на завтра ничего — пусть даже это покупка сумочки или звонок соседке. Надо делать то, от чего покой выльется на твою душу.

Отслеживаю судьбы детей НКВДшников, с которыми училась. Боже, какие страшные судьбы! Кто-то спился, кто-то умер, а кто-то — родил лилипута. Грех родителей просто так не отмолить, без платы — нельзя, и если старшим платить не пришлось, по счетам заплатят потомки.

Я очень рационально трачу свои силы и время. Моя дочь Машка, когда была маленькая, говорила моей подруге: «Марина, не расстраивайся, что мама тебе не звонит. Вот когда будешь умирать, она обязательно к тебе придет».

Пять лет назад я заболела саркоидозом и только тогда поняла, что болезнь близкого делает с его родственниками.

Рак — интересная болезнь, потому что позволяет доцеловать и долюбить всех родных и близких. В такой болезни есть свое достоинство — время. А в мгновенной смерти времени нет, а значит, и нет возможности что-то исправить.

По каким заповедям жить — коммунистическим, евангелическим или каким хотите еще — не важно. Главное — жить любя.

Я не люблю обходы. Мне не нравится, когда больные благодарят нас за нашу работу — за то, что у них чистая постель, есть еда и лекарства. До какого унижения должен дойти человек, чтобы благодарить за то, что его помыли и перестелили кровать!

Никогда не ищите благодарности от того, кому что-то дали. Благодарность придет с другой стороны. Мое глубокое убеждение состоит в том, что добро должно идти куда-то, а приходить — отовсюду.

Я не святая. Просто делаю то, что мне нравится. А так, я очень плохой человек: злая и достаточно циничная. И я не кокетничаю. А святые тоже делали то, что им нравилось. Иначе невозможно.