Любовь и ответственность.

«ЛЮБОВЬ» и «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»



«Сколько лет уже живут люди на свете, сколько времени толкуют они о том, как бы устроить свою жизнь поизящнее и поудобнее, а до сих пор самые простые и положительно необходимые отношения не установились как следует. До сих пор мужчина и женщина мешают друг другу жить, до сих пор они взаимно, самыми разнообразными и утонченными средствами, отравляют друг другу жизнь. Разойтись они не могут, сойтись как следует не умеют и, инстинктивно стараясь сблизиться, запутываются в такие сложные, мучительные, неестественные отношения, о которых свежий человек с здоровым мозгом не может себе составить даже приблизительно-верного понятия».



Дмитрий Иванович Писарев.

«Женские типы в романах и повестях

Писемского, Тургенева и Гончарова».





Чувственная любовь и духовная жажда.



Нет более запутанной темы, чем «Любовь», ибо столь разные и часто противоречивые состояния называют этим словом. Сколько существует попыток классифицировать и упорядочить весь тот необозримый набор явлений объединенных этим понятием! Только ясности и в этом случае больше не становится, хотя ответ и в этом случае получен давно.

Любовь - естественная потребность каждого человека. Как и всякую потребность, он стремится её удовлетворить – и удовлетворяет в соответствии с тем, что сам из себя представляет. Вот здесь-то и начинаются сложности, когда предстоит отвечать на вопрос: «Что есть человек?»

Когда мы говорим о любви, то должны чётко давать себе отчёт: о какой любви идёт речь? О той, что существует в наших представлениях, основанных на фильмах, книгах, рассказах и тому подобном или о том, что составляет реальную основу любых отношений между людьми. Иначе говоря: о любви романтической или чувству к конкретному человеку, т.е. о любви земной.

Одно из величайших открытий современной науки (хотя религия всегда говорила об этом) состоит в утверждении, что каждый человек появляется на свет с врождённым психологическим стремлением найти смысл жизни, обрести целостность.

Религиозная потребность для человека естественна. Но и здесь ожидают многочисленные ловушки. Большинство из нас, даже следуя религиозным ритуалам, не «наполняются» ими – а потому они и не несут нам жизненной силы. Мы жаждем встреч с таинством – и ищем его в философии, медитациях, психотехниках и пр., но только не в себе, а в чём-то внешнем. Нам необходимо «вернуть Душу на место» - и нам кажется, что это возможно в соединении с другим человеком. «Вот оно, утраченное единство! Вот она вторая моя половина!» - восклицаем мы на все лады. Да человек просто не может избежать того, чтобы не влюбиться! Он «обречен» на это, потому что Любовь - единственное место, где душа (а она есть самая настоящая психологическая реальность) ещё может проникнуть под панцирь современного человека, с помощью которого он защищаемся от повседневности.

Так или иначе, но мы ищем Бога вовне – и таким образом создаём идола, нарушая Первую Заповедь. Здесь мы окончательно запутываемся и ещё больше погружаемся в иллюзию. Мы общаемся уже не с реальным человеком, а со своим представлением о нём.

В психологии и психиатрии это называется «измененным состоянием сознания». То, что влюблённых (но не любящих) называют сумасшедшими – всего лишь подтверждение известного психиатрам определения: «Любовь есть острый чувственный бред воображения». В стихотворной форме это выглядит так:

Он собственной отравлен красотою.

Он жертва лжи. В природе нет того,

Что создаётся собственной мечтою,

Являя всех достоинств торжество

(Байрон. Дж. «Странствия Чайльд Гарольда»).



Не будем, однако, забывать, что речь идёт о чувстве «патологическом», ненормальном, «романтическом», но именно оно воспевается литературой, искусством, музыкой, кинематографом. Созданная ими картина прочно запечатлелась в нас, и мы ищем его во внешнем мире. Не живых людей, не реальных мужчину или женщину, а наши представления о них. При этом сам человек перестаёт быть собой, теряет индивидуальность и превращается в героя всем давно знакомой пьесы с уже известным концом (например, «Ромео и Джульетта» ).

Мы не умеем жить во внутреннем мире, поскольку душа наша «не на месте» - и при неспособности жить в нём стремимся увидеть его признаки в конкретных людях. Так возникают иллюзии, т.е. искаженное восприятие отношений между внутренним и внешним мирами, хотя оба они – реальность.



Любовь для Взрослых



Схема романтической любви всегда одна: «очарование – разочарование». Потому и повторные браки, по утверждению социологов, бывают удачными не более чем в 10 % случаев. Изменились имя, внешний вид, может быть, возраст – и больше ничего. Говорят, мужчина уходит от жены, если нашел другую женщину, похожую на жену, но лишенную её недостатков. Здесь речь идёт о другой группе, о 90%, и том, что мужчина ничего не понял. Он опять стремится к романтическим отношениям, которых не выдержит ни один реальный брак. Он опять будет говорить, что ему «не повезло». Конечно «не повезло», только не с другой (или с другим), а с собой. Что такое «быть способным на любовь»? Это



1. Быть зрелым, т.е. иметь реалистические ожидания в отношении другого человека.

2. Принять на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за собственные счастье и горе и никогда не ждать, что нас осчастливит другой.

3. Не возлагать на другого вину за своё плохое настроение или бездеятельность.



Если мы находим в себе мужество признать, что не соответствуем перечисленному, значит мы недостаточно взрослые, ибо взрослый человек есть сочетание реальности и ответственности.

Часто звучит вопрос: «В чём здесь «ответственность»?». А она в соответствии своему возрасту, образу жизни, способности ответить на вопрос «Зачем ты живёшь?», в способности выстраивать отношения с другими людьми – а последнее и есть Любовь. Об этом нужно помнить, чтобы честно взглянуть на то, как сам себя обманываешь.

Когда мужчиной руководит любовь, он целиком сосредоточен на потребностях женщины и её благополучии, а не замыкается на своих желаниях. Любовь противоположна нашим внутренним желаниям и применению силы. Один любящий почитает другого, а не использует его. Это чувство – существующая внутри нас сила, заставляющая целиком принимать другого человека таким, какой он есть. Ею утверждается реальный человек, а не идеал, который хотим представить.

Любовь – это то, что человек из себя представляет, а не то, что требует наша Душа. Николай Заболоцкий с большим знанием описывает Её своеволие, неподконтрольность и единственно приемлемый способ отношений с ней:

«Держи лентяйку в чёрном теле

И не спускай с неё узды.

А если дашь ты ей поблажку,

Освобождая от забот,

Она последнюю рубашку

С тебя без жалости сорвёт.

А ты возьми её за плечи

Терзай и мучай без конца,

Чтоб жить с тобой по-человечьи

Училась заново она»



И вот здесь возникает необходимость коснуться темы



«Любовь и страдание».



Говоря о любви, многие подразумевают страстное чувство, забывая, что слово «страсть» первоначально означало «страдание» (взять хотя бы «Страсти Христовы»). И вот именно для разжигания собственной страсти и удовольствия в чувственной любви происходит использование партнера. Опять мы сталкиваемся с незрелостью психики. А «когда угаснет пламя страсти» и наступит «фаза разочарования», с сопровождающими её болью и обидой, в той или иной форме звучат вопросы: «Зачем это мне?», «За что это мне?». Их задаёт человек незрелый, тот, что выстроил внутренний идеал и ищет его вовне. Он-то считает, что кто-то другой должен взять на себя труд по обеспечению его жизни и счастья, хотя сам редко в этом признается и имя им, «незрелым» – Легион.

Страдают все – но это необходимо, чтобы стать «Взрослым».

В интересном фильме о юношеской любви «В моей смерти прошу винить Клаву К.» есть такой эпизод: после завершения отношений между старшеклассниками (назовём это привычным термином «романтическая любовь», которая от возраста не зависит), юноша, страдая после разрыва с девушкой, тихо спрашивает у отца: «Что мне теперь делать?». Отец отвечает ему: «Страдать!» Молодой человек растерянно отвечает: «Я не умею». А отец спрашивает его «Пушкина проходили? Шекспира проходили? Неужели они вас ничему не научили?!»

Уже говорилось о том, что любовь в наиболее известном её понимании (чувственном, романтическом) – способ удовлетворения глубинной религиозной потребности.

Чувственная любовь неотделима от страсти. В ее накале видится присутствие божественного мира (и он действительно присутствует). Здесь освобождается огромная энергия, но она также и порабощает человека. При этом романтические страдания ничем не отличаются от мистических и религиозных.

Между страданием и пониманием существует глубокая связь. Читая, например, о страданиях в любовных романах, или Жития Святых, да даже будучи зрителями мексиканских сериалов, мы стремимся понять, что при этом у нас самих твориться внутри. В этом причина популярности «душещипательного» жанра, а точнее бессознательной жажды страданий и боли – они должны врезаться нам в память, чтобы лучше понять, что происходит с нами.

Страдание – неизбежная часть пути, чтобы достичь самосознания, неизбежная цена за изменение и переход в новое качество, т.е. за трансформацию:

«Пришла любовь, и розу оброня,

Открыла тайну своего адата –

И сразу взрослым сделала меня…» (Р. Гамзатов).



Но преобразование происходит только тогда, когда человек готов страдать сознательно, иначе – повторение того, что было и ранее. Существует свобода в выборе, как страдать. Многие делают это бессознательно и потому страдание кажется им бессмысленным. Потому и повторяются романтические отношения – и опять боль, когда люди вновь влюбляются – и разочаровываются вновь.



«Любовь безумье – и она горька,

Но исцеленье горше. Чар не стало –

И Боже, как бесцветна и мелка,

Как далека во всём от идеала та,

Чей портрет нам страсть нарисовала

Но сеять ветер сердце нас манит

И бурю жнёт, как уж не раз бывало,

И наслажденья гибельный магнит

Алхимией любви безумца вновь манит» -

(Байрон. Дж. «Странствия Чайльд Гарольда»).



Сознательное страдание это:

· добровольный отказ от проекции своих представлений о желаемом на других людей,

· прекращение поисков «божественного мира» в реальной жизни,

· обретение внутренней жизни и наполнение её смыслом (в первую очередь религиозным),

· принятие на себя ОТВЕТСТВЕННОСТИ за собственную психическую структуру, которую хочется изменить.



Это болезненный процесс поиска ответа на свои вопросы, раскрытие двойных смыслов (внешнего и внутреннего), но здесь нет другого пути к гармонии. Именно божественный смысл находят не в другом человеке, а в себе.

Так человек обучается отличать внутреннее от внешнего. Тогда его страдания приводят к определённым переменам, а не повторениям, ибо его Душа всё менее будет вторгаться в земную жизнь («Держи лентяйку в чёрном теле И не спускай с неё узды»). Именно так мы учимся отличать душевное от духовного.

Возвращаясь к фильму «В моей смерти прошу винить Клаву К.», хочется вспомнить ещё один эпизод, когда с героем уже происходит определённая перемена и он приходит к отцу, тот читает ему строки из поэмы Николая Асеева «Лирическое отступление».

«Нет, ты мне совсем не дорогая;

Милые такими не бывают...

Сердце от тоски оберегая,

Зубы сжав, их молча забывают»

Это значит: с проекциями покончено. Да и сердце от тоски оберегать необходимо, ибо если гордыня мать всех пороков, то тоска (депрессия) самый страшный грех, поскольку означает ЗАБВЕНИЕ БОГА.



Любовь и Смерть.



О том, что «сильна, как смерть, любовь» мы все слышали. Немалое число тех, для кого ещё не «погасло пламя страсти», думало о смерти в той или иной форме, даже «просто так» говоря себе: «Лучше бы умереть!». О самоубийствах в следствие «несчастной любви» слышали все, а иные даже и воспеты, например «Ромео и Джульетта». А действительно ли человек стремится к физической смерти? Не напутал ли он чего-то в очередной раз?

Когда мы говорим о страстной любви (чувственной, романтической и т.п. психопатологии), то имеем дело с человеком незрелым, неспособным отличить мир внутренний, мир образов, от мира реального.

Страстная любовь есть психологическая категория, получившая название «некрофильность», т.е. «стремление к смерти», потому что при этом отвергается реальность и это вполне понятно. Идеальное обладает совершенной красотой, ради которой отчаянно отвергается повседневное («В природе нет того, Что создаётся собственной мечтою, Являя всех достоинств торжество»).

Этот иной мир – внутренний. Там душа совершенно свободна. Поэтому символом такого мира оказывается смерть. Она, как принято считать с незапамятных времён, освобождает душу от ограничений пространства земли и времени и переносит в пространство духа и вечности. Не будем забывать о генетической памяти, которая оказывает на нас огромное влияние. «Страна смерти – это мир души». Она – символ глубинных изменений и превращений.

Её глубочайший смысл, переживаемой бессознательно, заключается в символическом преобразовании психики, проникающей в пространство Души и сливающейся с нею, чтобы покинуть ограниченное ради бесконечного. Человеку нужно измениться, а не умереть. Смерть – только символ.

Вспомним многочисленные ритуалы возрастного или социального перехода в многочисленных культурах: в том же свадебном обряде множество похоронной символики. Чтобы обрести божественный мир, нужно умереть символически, но не физически. Символическая смерть – это страдание. Если мы правильно пережили эту смерть – она стала для нас дорогой к новому, расцветом внутренней жизни. Но

«если смерть свою не сделали мы зрелой,

Другая явится к нам вьюгой озверелой» (Рильке)



К этому приходят через опыт повседневной внутренней работы и духовной жизни.

Это единственная возможность разрешения конфликтов, цель которых - изменение сознания и переоценка ценностей. В религиозной жизни это возможно в таинстве покаяния (метанойя, т.е. «покаяние» – это «перемена мышления», а не медитация на тему «Какая я сволочь!»). При этом есть реальная смерть, но только смерть определённой части нашей психики. Она означает, что мы отказываемся от старого миропонимания и старых, прочно укоренившихся установок. Когда рушится старое мировоззрение и возникает новая система ценностей, это воспринимается как смерть.

Смерть и возрождение присутствуют одновременно: умирая в одном мире, мы рождаемся в другом. Человек прошлого видел два способа войти в контакт с внутренним миром:



1. Экстаз и страсть (так у наркоманов).

2. Физическая смерть и уход из реального мира.



Сейчас человек, преимущественно, ограничивается первым. Ему трудно думать, что он одновременно живет во внешнем и внутреннем мирах, потому пытается найти воплощение божественного начала во внешнем ком-то или чём-то.

Трудность ещё и в том, что наш современник не верит в реальное существование внутреннего мира. Рассуждая о Душе, мы не верим в неё. Поэтому непрожитая во внутреннем мире жизнь, оставаясь бессознательной, проецируется на мир физический.

Если мы воспринимаем это как угрозу, противимся переменам, даже реально осознавая их необходимость, цепляемся за старое – цепляется за романтику, за свою незрелость: «Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом» (Книга Екклезиаста»).



О вечном треугольнике



Разговор о Любви будет неполным, если не будет сказано несколько слов о вечном «любовном треугольнике». Бессмысленно его осуждать или оправдывать: он был, есть и не скоро исчезнет. Попробуем посмотреть на него с той точки зрения, которой мы пытаемся придерживаться: человек неудовлетворён реальными отношениями с конкретным партнёром и – и ищет удовлетворения на стороне. Мы не рассматриваем другие причины, как например, манипуляция сексуальным для достижения определённой цели или когда «положение обязывает» – речь только о чувственном. Здесь всё те же поиски Души вовне, всё та же психическая незрелость. При этом стоит сказать несколько слов об «особенностях национального секса», не тех, о которых говорилось в статье «Опыт телесно-психческого моделирования обрядов и ритуалов сексуальной культуры в глубинной массированной психотерапии», а о других, которые подмечены в нашей классической литературе современным философом Георгием Гачевым:

«Что такое чувственная страсть для русской женщины и русского мужчины? Это не есть дар Божий, благо, ровное тепло, что обогревает жизнь, то сладостное, естественно прекрасное отправление человеческого тела, что постоянно сопутствует зрелому Бытию, чем это является во Франции и где любовники благодарны другу за радость взаимно приносимую. В Росси это событие не будни, но как раз стихийное бедствие, пожар…, после которого жить больше нельзя, а остаётся лишь омут, обрыв»

Причины опять же в «загадочной русской душе», обладающей огромным внутренним миром, но так и не научившейся жить одновременно и в нём и в мире реальном, который всё настойчивее диктует свои правила.

Психологический грех (в смысле – «повреждение) ») не в сексе и не в его аморальности, а в том, что сущность мы называем не тем, чем она есть на самом деле, в ложно её истолковании.

Грех по отношению к сознанию – это отказ от сознательного отношения к жизни.



ЛЮБОВЬ и СМИРЕНИЕ



Самое главное, что приносит нам чувственная (романтическая) любовь – это способность расстаться с прагматизмом мышления, а открывающаяся при этом символическая реальность позволяет обратиться к земной любви. Самое неприятное при этом то, что романтизм отношений превращается в серию иллюзий. Они опустошают нашу жизнь и искажают любовь, вместо того, чтобы ее поддерживать.

Вот две противоположные грани такой любви. Первая способствует нашему развитию, если мы правильно «проживаем» роман. Вторая – разрушает нашу личность, если наоборот..

Задача человека (и потребность его) НАУЧИТЬСЯ РАЗЛИЧАТЬ реальную любовь (основу любых отношений), от романтической, которая есть не столько внутренний идеал, сколько комплекс установок в отношении любви. При этом не стоит забывать, что такое чувство ещё и путь во внутренний мир. Сама любовь не пострадает, если мы её сумеем отличить от романа: «Только то, что разделено, может быть надежно соединено». В этом правильное понимание психологического анализа – разделять запутанные нити внутренней жизни человека.

О находящемся в плену чувственной любви говорят, что у него «Душа не на месте». Для возвращения Её «на место» необходимо глубокое смирение. Тогда человек прекратит бесплодные и изнуряющие попытки найти «Принцессу» в земной женщине – и только тогда, встретив реальную женщину, он может обрести Принцессу. Об этом, о поисках Души, о Её странствиях и обретениях говорят нам сказки.. А лучше определить Любовь как основу любых отношений, чем это сделал апостол Павел в Первом послании к Коринфянам пока не удалось никому:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит».