Погода начала портиться...

Среди обширной канзасской степи жила девочка Элли. Ее отец, фермер Джон, целый день работал в поле, а мать Анна хлопотала по хозяйству.

Жили они в небольшом фургоне, снятом с колес и поставленном на землю.

Обстановка домика была бедна: железная печка, шкаф, стол, три стула и две кровати. Рядом с домом, у самой двери, был выкопан «ураганный погреб». В погребе семья отсиживалась во время бурь.

Степные ураганы не раз опрокидывали легонькое жилище фермера Джона. Но Джон не унывал: когда утихал ветер, он поднимал домик, печка и кровати становились на места. Элли собирала с пола оловянные тарелки и кружки – и все было в порядке до нового урагана.

До самого горизонта расстилалась ровная, как скатерть, степь. Кое-где виднелись такие же бедные домики, как и домик Джона. Вокруг них были пашни, где фермеры сеяли пшеницу и кукурузу.

Широкая степь не казалась Элли унылой: ведь это была ее родина. Элли не знала никаких других мест. Горы и леса она видела только на картинках, и они не манили ее, быть может, потому, что в дешевых Эллиных книжках были нарисованы плохо.

Так начинается эта сказка. Элли нравится ее унылая степь, ведь другого она не видела. Многие из нас смирились со своим весом, смирились с унылыми одеждами, которые приходится носить, с намеками или откровенными указаниями на свою полноту, с хамством продавцов "на вас не шьют", с невниманием мужчин... Ведь многие не помнят, каково это: приходить в магазин и спрашивать: "А меньше размера нет?" Ронять сумочку и видеть сразу трех мужчин, устремившихся ее поднять. Восхищенные взгляды мужа. Завистливое: "Ну, конечно, на твоей фигуре все отлично будет смотреться" любимой подруги.

Тем временем сказка продолжается...

Пока девочка разговаривала с матерью, погода начала портиться.

Отрицательные эмоции у нас начали проявлять себя. И среди счастливого сытого плюшечно-сливочно-колбасного житья нас начали посещать мысли "А как же я?"... И вот разбушевался ураган. У каждой из нас он был свой. У кого-то муж, сказавший, что больше никакого секса до 50 (60, 70, 80) кг. У кого-то наглец на улице, прошипевший что-то насчет большого живота. У кого-то "любимая" родственница, на многолюдном застолье при всех закричавшая, что Мане больше нельзя, она лопнет. У кого-то неудачный поход по магазинам...

Вот уже ясно стал слышен грозный гул ветра. Пшеница на поле прилегла к земле, и по ней, как по реке, покатились волны. Прибежал с поля взволнованный фермер Джон.

– Буря, идет страшная буря! – закричал он. – Прячьтесь скорее в погреб, а я побегу загоню скот в сарай!

Анна бросилась к погребу, откинула крышку.

– Элли, Элли! Скорей сюда! – кричала она.

Но Тотошка, перепуганный ревом бури и беспрестанными раскатами грома, убежал в домик и спрятался там под кровать, в самый дальний угол. Элли не хотела оставить своего любимца одного и бросилась за ним в фургон.

И в это время случилась удивительная вещь.

Домик повернулся два или три раза, как карусель. Он оказался в самой середине урагана. Вихрь закружил его, поднял вверх и понес по воздуху.

В дверях фургона показалась испуганная Элли с Тотошкой на руках. Что делать? Спрыгнуть на землю? Но было уже поздно: домик летел высоко над землей…

... Элли, растерянная, сидела на полу, схватившись руками за голову. Она чувствовала себя очень одинокой. Ветер гулял так, что оглушал ее. Ей казалось, что домик вот-вот упадет и разобьется. Но время шло, а домик все еще летел. Элли вскарабкалась на кровать и легла, прижав к себе Тотошку. Под гул ветра, плавно качавшего домик, Элли крепко заснула.

Ураган у каждой из нас был разный, он оставил нас в смятении и горе. Но с нами остался наш Тотошка. Это очень важно, но об этом позднее...

А пока давайте в комментариях напишем о нашем урагане. Что для вас означает "унылая степь" полноты и что послужило толчком, тем, что заставило искать более красивые пейзажи.