32 года его с нами нет

Я умру, говорят,мы когда-то всегда умираем.
Съезжу на дармовых,если в спину сподобят ножом, —
Убиенных щадят,отпевают и балуют раем...
Не скажу про живых,а покойников мы бережём.

В грязь ударю лицом,завалюсь покрасивее набок —
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
Вот и дело с концом: в райских кущах покушаю яблок,
Подойду, не спеша, — вдруг апостол вернёт, остолоп?

...Чур меня самого! Наважденье, знакомое что-то:
Неродящий пустырь И сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И этап-богатырь — тысяч пять — на коленках сидел.

Как ржанёт коренник — я смирил его даром овсовым,
Да репей из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Пётр-апостол, старик, что-то долго возился с засовом —
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл.

Тот огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Вот следы пёсьих лап... Да не рай это вовсе, а зона!
Всё вернулось на круг,и распятый над кругом висел.

Мы с конями глядим:вот уж истинно — зона всем зонам.
Хлебный дух из ворот — это крепче, чем руки вязать!
Я пока невредим, но и я нахлебался озоном,
Лепоты полон рот, и ругательства трудно сказать.

Засучив рукава, пролетели две тени в зелёном,
С криком: «В рельсу стучи!» — пропорхнули на крыльях бичи.
Там малина, братва, — нас встречают малиновым звоном!
Нет, звенели ключи...Это к нам подбирали ключи.

Я подох на задах — на руках на старушечьих дряблых,
Не к мадонне прижат божий сын, а — в хоромах холоп.
В дивных райских садах — просто прорва мороженых яблок,
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Херувимы кружат, ангел окает с вышки — занятно.
Да не взыщет Христос — рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад — ускакал я на землю обратно,
Вот и яблок принёс, их за пазухой телом согрев.

Я вторично умру — если надо, мы вновь умираем.
Удалось, бог ты мой, — я не сам, вы мне пулю в живот.
Так сложилось в миру — всех застреленных балуют раем,
А оттуда — землёй, — бережёного бог бережёт.

В грязь ударю лицом, завалюсь после выстрела набок.
Кони хочут овсу, но пора закусить удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе принесу, потому — и из рая ждала.
Я тебе принесу, потому — и из рая ждала.

аааа, вспоминаю. Уже после перестройки, рассказывали, что о смерти Высоцкого передали не сразу, потому что боялись, что стадионы будут полупустыми. Все пойдут прощаться с Высоцким