29 сентября - 1 октября

"Мы будем счастливы теперь и навсегда".
Это самое изощренное самоубийство. Лишать себя еды, по капле выдавливать из себя силы жить, желание жить... Утром в субботу я еду к друзьям Рэна. Мусолю пиццу на тарелке, давлюсь кофе с печенкой.
- Котя, ты не ешь...
- Ем.
Укоризненно качает головой - мол, дурочка, ты мне сына обещала, а сама что делаешь? И правда. обещала. В припадке страха потерять его и себя вместе с ним. Что-то болезненно ёкает внутри и я отпрашиваюсь на балкон, позвонить "подруге". Сашин номер. Его пьяный голос в трубке. Голос Скомороха на заднем плане.
- Адрес! Адрес говори, - я ору на него, раздираю короткими ногтями тонкую белую кожу ладошек. Ну почему, почему, черт бы его побрал?! За что он так со мной?! За что?.. Рэн хватает меня за дрожащие руки, целует, укачивает, как маленького ребенка. Дрожь не проходит, но дышать уже легче. С Рэном многое становится легче.
- Мне... мне надо уехать... Прости...
Он идет со мной. Я бегу, несмотря на боль в коленке, от которой иногда я почти лишаюсь чувств. Я не знаю, зачем я это делаю. Просто сейчас так надо. Быть рядом с тем, другим, бросая, раня в самое сердце Рэна, верного и понимающего меня как никто другой.
- Не надо тебе со мной... в дом ты все равно не пойдешь.
- Молчи, идиотка. Твоим друзьям нравится доканывать и себя, и тебя. Но это еще не значит, что я тебя одну к ним отпущу. Идиоты... - он злится. Впрочем, я вижу, что под маской злости скрывается страх за меня. На одной из станций я выталкиваю его из вагона...
Дальше еду одна.
- Шеф, до Железноводской... За триста, если очень быстро...
Очень быстро. через две сплошные и на красный. От метро недалеко, но сил идти у меня уже нет. Колено не разгибается, мутит... Выползаю из такси и, хромая, пытаюсь бежать к входу в общежитие Скомороха. Сашка там. Рана на колене тупо ноет, пульсируя. Джинсы уже влажные, но красного пятна пока еще нет. И слава богам...
- Приехала все-таки, - он валяется на диване, буравя мутными глазами потолок. Сашка рассказывает о том, как ему плохо. Я слушаю, глядя куда-то сквозь него. Даю пощечину. Выхожу молча и с сухими глазами. Устала, наплакалась.
Рэн сжимает меня в объятиях, накидывает косуху на дрожащие плечи.
- У меня переночуешь.
Его мать меня ненавидит. Спать вместе нельзя, только с ней. Но сил сопротивляться у меня уже нет, ползу следом.

Мне позвонил Скоморох. Руки Рэна оставляют синяки на запястьях, пытаясь остановить. Не выходит.
- Прости... умоляю, прости меня... я должна... должна...
Он провожает меня до метро. Я порываюсь заглянуть ему в глаза, но он отворачивается и уходит. Молча и быстро.
Сашка пытался вскрыть вены. Напился, завалился в ванну с ножом и... Остаюсь ночевать у него.

- Надо коньяк допить, - сообщает он утром. Я наивно полагаю, что это последняя капля. Однако сегодня я снова проснулась рядом с ним. Я не помню, что было вчера. Не помню, как оказалась там. На мои распросы, он лишь туманно улыбается и говорит, что объяснит все много позже.

- Через два года я сделаю тебе предложение, Инн, - говорит Рэн, докуривая мою последнюю сигарету. - Я люблю тебя, глупая ты кошка.
Киваю, пытаясь не ненавидеть себя за все это...