Когда моей дочке было 4-е годика, случилась у нас странная вещь. До этого вполне спокойный ребенок, наотрез отказывалась дома одна находиться. Даже на одну минуту. Стоило жене, если меня дома не было, к соседке, что дверь в дверь, выглянуть, как дите с ревом за ней бежала. Мы ее спрашиваем, что случилось? Она в ответ: «Мне скучно». Уж мы ее игрушками обкладывали, забавы всякие придумывали. Рисовать она очень любила. Вот сидит, рисует, увлеклась, даже кончик язычка высунет, но стоит только попытаться оставить ее одну, тут же рев, бежит за мной, или женой. Ручонками обхватит, не оторвешь, и рыдает в голос. Ясно, что от скуки дите так рыдать не будет.
Сколько мы с женой не допытывались: «В чем дело? Ты уже большая девочка. Что тебя пугает?». Ответ: «Ничего. Мне скучно».
- Пойми, - втолковываю, - человеку не может стать скучно за две минуты. А если и будет скучно, можно и потерпеть пару минут, это же не болячка. Ведь я сейчас книгу читаю и не играю с тобой. Тебе же не скучно. Вот ты и представь, что я тут рядом с тобой, книгу читаю, даже если я выйду. Ты в куклы играешь. Вон у тебя домик, какой. А я сейчас, к дяде Вите, на второй этаж, только на одну минуточку…
Все. Только шаг к коридору, крик, рев, цепляние и так далее.
Я как-то не выдержал. Жена была на работе. Мне понадобилось капусту из сарая принести. Сараи у нас за соседним домом, в пятидесяти метрах. Дите сразу в рев. Но я решил быть твердым, хватит детским фантазиям потакать. Отклеил ее ручонки от себя, в комнату ее затолкал, дверь закрыл и вышел. Дела-то на пять – семь минут.
Не успел я сарай открыть дети соседские бегут. И откуда они всех знают?
- Дядя, - кричат, - бегите. Там ваша дочка сейчас окно разобьет!
- Э! - думаю, - Не разобьет. Она еще маленькая для таких подвигов. – А сам поспешаю. Быстро капусты в кастрюльку наложил и бегом назад.
Точно. Стоит мое чадо на кухонном подоконнике и ложкой по стеклу стучит. Крепко стучит, вот-вот расколет. И орет при этом так, что сквозь стекло слышно. Я, за нее опасаясь, бегом в квартиру. Открываю дверь, а она, с подоконника уже слезла, ко мне кидается. Прижимается и вся дрожит. Все, - думаю – сошло дитя с ума. Только этого не хватало. И решил я все-таки выяснить причину этого страха.
Я зашел, спокойно руки помыл. Сел на диван. Дочку на руки взял:
- Ленушка, в чем дело? Ты же чуть окно этой ложкой не разбила. Чего ты боишься? Кто тебя напугал?
- Никто.
- Так в чем дело?
- Мне скучно.
- Опять – двадцать пять. Не может человеку быть скучно, что бы стекла бить. А если бы разбила? Зима на улице – 25 градусов мороза. Мы бы насмерть замерзли.
Смотрю, последние слова как будто подействовали. Притихла, ко мне прижалась.
- Скажи, что тебя пугает? Почему ты одна дома и минуту оставаться не хочешь?
Вижу дочь моя «колоться» начинает:
- А помнишь, как людей на улице трескали?
- Когда? Кто трескал?
- Ты рассказывал, что дядьку по печени треснули, а он упал и умер.
Тут то я и вспомнил. Действительно было, месяц назад. Один пьяный майор на капитана напал. Толкнул его, тот на бордюр упал, боком сильно ударился. Печень разорвалась и капитан, практически на месте, скончался. И я это жене рассказывал. А то, что еще пара заячьих ушек это слушает, не учел.
- Доча! Это же один раз за всю жизнь было. И больше никогда не будет. Подрались два офицера. Я же ни с кем не дерусь. Никто людей на улице не трескает, и трескать не будет. Ты папе веришь?
- Верю, - Ленушка еще теснее прижалась ко мне и шмыгнула носиком – Я думала, а вдруг и вас треснут, а я одна в квартире навсегда останусь. Вот я и не хотела одна оставаться. Кто б тогда меня кормил?
- Эх, ты! Храбрец мой маленький. Ты теперь не будешь бояться?
- Нет, не буду. Только ты сегодня никуда не уходи. Ладно?
- Ладно. Пошли обед готовить. Скоро мама придет.
Когда при детях что-то рассказываете, вы их психологию учитывайте. А то они Бог весть, что себе надумать могут.
Винный погреб лейтенанта
Брожу по общаге субботним вечером. Скукота. Самый разгар борьбы с пьянством и алкоголизмом Директива ВС-25 от МО и ГПУ, что бы ни-ни. Все куда-то подевались. Видно с пьянством борются. А я чего брожу? Что бы в гастроном не поспеть. А то на прошлой неделе залетел. Получил – будь здоров. Теперь держусь, на часы поглядываю, закрылся винный отдел или нет? Все. Закрылся. Теперь буду ждать, когда спать ложиться.
А тут, смотрю, по коридору Вовка Хайдуков идет. Тоже видать скучает. Он ко мне:
- Саня, выпить хочешь?
Я, конечно, теперь спокоен. Магазин закрыт, и взять теперь нигде нечего.
- А что толку, - уверенно так говорю, - магазин-то закрыт. Теперь десяти часов дождусь и спать.
- Пошли ко мне, - он отвечает, - у меня целый винный погреб обнаружился. На любой вкус.
- Да ты что! – удивляюсь, - Это в корне меняет дело. У меня и закуси вагон. Сегодня в столовке шоколад выиграл.
- Шоколад – это класс! Тонкий закусон. Как раз к моему погребу. Везет вам летунам. Шоколад дают. А нам, технарям, если захочется, опять же в магазин беги.
Я плитку «Аленки» прихватил и к Вовчику пошел.
Володя два тонкостенных стакана достал. На свет посмотрел. Что бы сомнений не было, носовым платком их протер. Теперь они свет пропускать стали. Я шоколадку развернул и на стол положил. Сели мы чинно напротив друг друга. На столе стаканы, посреди шоколад. Культурно все так.
- Так с чего начнем? У меня есть коньяк, водка и самогон.
- Думаю, что лучше с коньяка начать.
Вовчик, не вставая, к шкафу потянулся. С полки бутылочку снимает и на стол ставит. Я присматриваюсь. Боже мой, да это же одеколон «Русский лес». Я прямо так и сказал:
- Боже мой! Да это же одеколон.
- Ну, да, - отвечает Володя, - одеколон, «Русский лес». Тут в пузырьке, грамм двести будет. Нам это по сто грамм выйдет, - а сам пузырьком над моим стаканом трясет. Точно поделил, по полстакана, не придерешься.
Чокнулись мы стаканами. Я смаковать этот «коньяк» как обычно, не стал. Так залпом ахнул, что ни вкуса, ни запаха не почуял. Он пока пьешь, ничего. Когда закусываешь – тоже терпимо. А вот когда оно, на манер шампанского, отрыжку вызывает, тут-то все мучения и начинаются. Такое впечатление, что ты в подсобке парфюмерного магазина сидишь.
Сидим с Вовчиком, курим. Умные разговоры, о литературе ведем. Им на днях новые регламенты пришли и инструкции из штаба авиации флота, вот он их и критиковал. Я, все равно в них ничего не понимаю, но он хозяин и я сижу, поддакиваю.
- Ну, что Санек? А не выпить ли нам водочки?
- Что ж ты сразу водку не поставил, а заставил твой «коньячок» пить?
- Дык, это смотря, какая водка. У меня, - сказал он и опять в шкаф полез, - особая водка. Такую еще поискать… Вот, смотри.
И на стол одеколон «Гвоздика» ставит. Мы им летом комаров отпугиваем. И где только он такую расфасовку нашел? Миллилитров двести пятьдесят, не меньше.
С «Гвоздикой» справляться было похуже, чем с «Русским лесом». Мне теперь понятно стало – чего это от нее комары шарахаются. Мы, правда, в стаканы по нескольку капель воды из-под крана добавили и в два, а может и в три приема, одолели. Теперь отрыжка была такая, что если бы об этих одеколонах в средневековье знали, обязательно в качестве орудия пыток применяли. И что интересно, в пищеводе жжет, желудок в кулак сжался. Опасается, как бы еще порцию этого яда не влили. Запах – иприт лучше пахнет, а удовольствия, то есть кайфу – никакого. Организм последствий ждет, и наслаждаться выпивкой никак не хочет.
В виду последнего обстоятельства, Вова решил темп увеличить. Как только мы последние капли «водки» в себя затолкали, он спрашивает:
- А теперь, самогончику?
- Судя по тому, какой у тебя был коньяк и водка, представляю какой у тебя самогон.
- Да уж, какой есть.
Я думал он опят в шкаф полезет, а он к умывальнику пошел. И оттуда флакон жидкости для бритья тащит. Не после бритья, это еще было бы терпимо, лосьон, как ни как, а именно Жидкость для бритья «Пингвин». После смазывания ею личности, щетина как шипы на колючей проволоки становилась жесткая. Специально, что бы электробритве легче косить ее было. Теперь такой жидкости и в помине нет. Департамент по борьбе с ядами и отравляющими веществами, специальным постановлением запретил ее к применению. У некоторых щетина вместе с кожей лица слезла.
Тут и Вовчик меры безопасности принял. Когда он эту жидкость по стаканам разлил, то добавил в каждый стакан грамм по пятьдесят воды. Бурности реакции выход джина из бутылки мог бы позавидовать. В результате на поверхность всплыл сантиметровый слой дурно пахнущего масла, который мы по наущению Володи промокашками сняли. Весь жир удалить мы не смогли, но основную часть исчезла.
Когда выпили, только тогда и спохватились, что шоколад давно съеден, и закусить эту гадость, абсолютно нечем. Кинулись мы в умывальник к крану, и пили до тех пор, пока вода из ушей не потекла. Но это все равно не помогло. Жалкие остатки жира превратили пищевод в жесткую трубу. Даже голову нагибать можно только с усилием и со скрипом. Всю последующую неделю, если я, с кем соглашаясь головой, кивал, раздавался скрип как на свадьбе у Кости в Одессе.
Всю ночь я не спал, ожидая летального исхода. Но обошлось. Даже сколь ни будь заметного расстройства желудка, не наблюдалось. Скорее наоборот. Перепуганный изысканной выпивкой желудочно-кишечный тракт дня три отказывался работать. А когда все же удалось заставить его выполнять функциональные обязанности в туалете стояло благоухание среднее между тем, что царит на парфюмерной фабрике и в деревенской парикмахерской.
Никогда в жизни я больше не проводил с парфюмерией подобных опытов. И никому не советую. Для меня и это загадка, как мы живы остались. Очевидно, когда нас в авиацию по здоровью отбирали, предусмотрели и такой вариант. Излишне изнеженные особы с тонким устройством ЖКТ в авиацию не попадали. А с другой стороны все в жизни попробовать надо, кроме тюрьмы и наркотиков. Да французский «Шартрез», и вкусом и запахом – вылитый «Русский лес». И пьют и не травятся же. А круче «Пингвина», только Царская водка. Но цари от нее никогда не умирали.
Возвращение с курорта
Служил у нас синоптик. Старый уже. Ему на дембель майора дали и на курорт с женой отправили. Когда вернулся, на КДП по привычке поплелся. Хотя делать ему там уже нечего было. Он приказа ждал, но после отпуска выставиться решил.
Полетов не было. Дежурный по приему и выпуску, со своим штурманом от безделья маялись. Пригласили они синоптическую братию к себе наверх. И дед наш туда же. А жена его, она, когда-то писарем работала, побоялась, чтобы благоверный ее не перебрал, за ним следом пошла.
Ребята выпили и давай над дедом прикалываться. Жену его под благовидным предлогом внизу, на метео придержали. Басни всякие ей плетут. А наверху, на вышке, старика разговорами развлекают. Ну и он понятное дело, разошелся, расчирикался, как ему на курорте хорошо было. А прохвосты ему поддакивают и незаметно микрофон связи руководителя полетов с метеослужбой включили.
- Ну, а женщины, женщины там были?
- Спрашиваешь! Конечно, были. Да такие красотки, просто прелесть!
- Ну, а вы? Поди, закадрили бы какую, если бы жена не мешала?
- А что мне жена!? Я ее на процедуры отправлю, а сам по бабам шастаю. Троих, нет четверых, оприходовал, пока она грязи и радоны принимала. Только мигну какой, и через 20 минут я у нее в постели. И-эх, какие красавицы?
Жена его, на метео, слушала-слушала эту похвальбу и не выдержала. Как закричит в микрофон:
- Не верьте ему! У него уже давно не стоит. Тоже мне, кобель паршивый! Да у него за всю жизнь и трех баб не было. И те машки-замарашки. Ничего! Я ему дома устрою процедуры, грязи-радоны! Век помнить будет.
Еще час он спуститься вниз боялся. А потом пришел на метео, и, как ни в чем не бывало, взял жену под руку, и пошли они вместе домой
Когда людей на улице трескали Когда моей дочке было 4-е годика, случилась у нас странная вещь. До этого вполне спокойный ребенок, наотрез отказывалась дома одна находиться. Даже на одну минуту. Стоило жене, если меня дома не было, к соседке, что дверь в дверь, выглянуть, как дите с ревом за ней бежала. Мы ее спрашиваем, что случилось? Она в ответ: «Мне скучно»...
Читать полностью
Пока нет комментариев.