Выживальщицы-2

Разновидность выживальщиц: героини, победительницы и спасательницы

Героини


Героини – прямые потомки Михайло Ломоносова, который пришел в Москву пешком с обозом. Тут и тяжелая дорога, и трудности, и стертые в лохмотья железные сапоги. Только, в отличие от Ломоносова, все эти факторы повторяются в жизни героинь регулярно. Михайло тоже был бы героиней, если бы, дойдя до Москвы, прицепился бы к другому обозу и пошел пешком дальше, скажем, до Парижу. А что, ему же не трудно?

Героиня так и живет. «Мне же нетрудно», говорит она, а еще она говорит- «Я справлюсь». Это как раз те, кто рожает двоих-троих детей, выгоняет прочь их отца, усыновляет еще одного ребенка, берет собаку, кошку и хомячка и всех возит к ветеринару, шефствует над детским домом и тянет на себе третьего мужа-алкоголика. Ей нетрудно, этой пришедшей ко мне на прием героической женщине, и, если все это у нее вдруг отнять, она потеряет смысл жизни. Поэтому так плачется от перебирания крупы - вот если бы я дала задание пройти пешком по МКАДУ, неся на спине мешки с гуманитарной помощью, вот тогда бы да.

От любой стабильности, легкости бытия и благополучия они избавляются моментально. Им подавай подвиги. Самоотверженность. Что-нибудь, что хоть немного растратило их, казалось бы, колоссальную энергию. Сознательно стремясь к счастливому разрешению трудных ситуаций, бессознательно героини его отодвигают или генерируют новые трудности.

На самом деле они такие же обычные люди, как и все, и их силы не безграничны. На прием они обычно являются в состоянии истощения, нервного и физического. Мало-мальски придя в себя и накопив сил во время прохождения терапии, они начинают умирать от скуки и подпрыгивать, озираясь в поиске новых подвигов. Они умеют служить и побеждать, но не умеют просто быть. Им, в принципе, важно научиться придумывать себе немного более разнообразные смыслы, чем только героические. Иначе рано или поздно героиня столкнется с тем, что она не всемогуща и с чем-то может не справиться, и тогда начнется саморазрушение.

У героинь есть и еще одна особенность: они реагируют только на громкие, грандиозные эмоции, события или последствия. Будучи партнером героини, вы можете сколь угодно хмурить брови, когда вам что-то не нравится, или просто и прямо об этом говорить. Она может не заметить, не услышать или не обратить внимания. Но если вы уйдете, хлопнув дверью, или признаетесь ей в измене, тогда она изумится, что что-то, оказывается, не в порядке.

Собственные ресурсы, нервные и физические, зачастую ощущаются героиней как избыточные, в отличие от просто выживальщицы. Несмотря на это, жизнь она живет обычно тяжелую и безрадостную, чтобы было что преодолевать.

Победительницы


Эта разновидность тех героинь, которые не просто преодолели трудности, но и поднялись на новый уровень. Победительницы отличаются от героинь тем, что умеют с удовольствием пользоваться плодами своих преодолений, хотя и сохраняют их ненадолго.

Один момент делает жизнь этих людей не сильно сладкой. Они не умеют принимать поражение. Вернее − себя в поражении. Они зарекаются от сумы и тюрьмы, головой прошибают стены, из всего находя выход, и из любого лимона способны сделать лимонад.

Миф выживания силен в них точно так же, как и в обычных, непобедительных выживальщицах. Они опираются только на свои ресурсы, которые ощущают как «восстану даже из пепла». Не умеют принимать помощь и просить о ней. Если им кто-то протянул руку в трудной ситуации, и им пришлось эту руку принять, победа не засчитывается.

Для них настоящий вызов судьбы − проиграть. Пережить уход любимого человека и не смочь взять реванш. Не смочь победить соперницу. Не смочь победить конкурентку на работе. Отвергая себя в поражении, они отвергают важные уроки собственной цельности, смирения и принятия реальности. В их реальности они всемогущи. Для них выжить− это не остаться в живых, как для обычной выживальщицы, и не преодолеть дикие трудности, как для героини. Для них выжить − это еще и торжествовать победу над поверженным врагом. Победительницы мыслят в соревновательной парадигме – «я и противник, кто кого?», где противником могут быть просто жизненные обстоятельства.

Это история про четырехфазный ритм лишений, борьбы, преодолений и побед, заставляющий, как наркотик, генерировать тот самый «пепел», из которого так приятно восставать. Их синусоида − самая крутая синусоида в мире, и их путь – это рубище, ритмично перемежающееся с сумочкой Биркин. Кто был никем − тот станет всем. Фишка в том, что, чтобы почувствовать себя «всем», им надо опуститься на самое дно «никем».

Победительница приезжает не жить в Москве, а покорять ее. В стадии пепла она уезжает обратно в Магадан, откуда вновь появляется с новыми ресурсами, снова покорять. Для победительниц все глобально и ничего локально, все грандиозно и ничего достаточно. Если подарил бриллиант просто хороший щедрый мужик – фе, а если бриллиант подарил мерзкий Петя, который никогда никому ничего не дарил − вот тогда это не бриллиант, а орден.

Ресурсы ощущаются победительницей как достаточные, чтобы побеждать, но отсутствуют умение поддерживать стабильность жизни и навык не разбазаривать плоды победы. Они сбегают с терапии, потому что а) я пришла сюда почти случайно, я и сама знаю, как мне справляться, и я справлюсь, б) я не хочу обращать внимание на ту свою часть, которая терпит поражение или переживает потерю, потому что я презираю слабаков.

Спасатели

Спасательница – разновидность героини-выживальщицы. Ее можно определить по окружению. Оно настолько беспомощно, что это кажется просто заговором с целью испытать спасательницу на прочность.

И она это испытание выдерживает. Она умеет контролировать и координировать сложные процессы. Она берет на себя ответственность и добиваются блестящих результатов. Ко мне на прием настоящие спасательницы приходят тогда, когда раздражение от собственного окружения достигает апогея.
«Они ничего не могут без меня», «когда я взяла ее в долю в бизнесе, она была толковой, а потом превратилась в беспомощную бестолковщину», «мой ребенок все время болеет, и я устала его лечить», «вокруг меня вечно какие-то авралы и катастрофы, и все бегут ко мне», «у меня в пять лет умер отец и я взяла шефство над мамой»…

Фокус заключается в том, что спасательницы хорошо себя чувствуют, когда все плохо. Тогда они функциональны и применимы. Они не просто выживут − они помогут выжить всем. Их окружение рано или поздно бессознательно вырабатывает у себя симптомы беспомощности, чтобы спасатель мог спасать.

В семейных системах можно наблюдать концентрацию беспомощных, больных, неадаптированных членов семьи в том поколении, где есть мощный спасатель. Он гиперадаптивен, гиперфункционален, вокруг него остальным просто нечего делать. Они и не делают, хотя сознательно очень даже могут стараться. Вспоминаю клиентку, в семье которой в каждом поколении была яркая функциональная пара: священник/самоубийца, офицер/уголовник, железная мать/больная дочь, миллионер/нищий. Первые помогали и вытягивали вторых. Вторые старались, чтобы первым всегда было чем заняться. Сценарии воспроизводились в самых неожиданных ветвях генеалогического древа: всегда было кого спасать, и кто спасал. Сама клиентка была ярко выраженной спасательницей, чьи три мужа в процессе брака становились редкими инфантилами.

И все бы хорошо, все при деле, только спасательницы вечно существуют в треугольнике – спасательница, спасаемый и проблема, где именно проблема является основой союза. Сознательно это раздражает спасательницу. Бессознательно ею поддерживается.

На терапии спасательницам трудно отдать хотя бы часть контроля за происходящим терапевту. «Спасите меня, только я подробно расскажу вам, как это нужно делать», − скрытый или явный месседж психологу от такого клиента. Свои внутренние ресурсы спасателем ощущаются как избыточные, но, в отличие от просто героини, спасательница истощается не в том месте, где дикая усталость и «не справляюсь», а в том месте, где «все неблагодарные и халявщики». Спасательница всегда справляется. В отличие от победительницы, она ни с кем не конкурирует, и очень раздражается, когда ей сопротивляются.



Автор ulitza
2010-10-04 14:47:00

Окончание следует...