Вот оно как... Орторексия

У меня на тарелке малоаппетитная горстка морской капусты и кубик тофу. Мой сын смотрит на меня с жалостью:

— Мама, ты ешь, как инопланетянин.
— А что едят инопланетяне?
— Что-то совсем нечеловеческое...

Когда я в последний раз ела человеческую еду? Кусок сочной пиццы, теплый яблочный штрудель с ванильным мороженым, макароны со сливочным соусом? Я уже не помню вкуса блюд, которые так любила когда-то. В какой момент благое желание быть худой и здоровой превратилось в манию? Когда я стала инопланетянином?

Я наткнулась на статью про орторексию пару месяцев назад. Говорилось в ней, что вот, есть такая болезнь, названная от греческого «орто» (здоровье) по аналогии со всем известной анорексией. Болезнь подразумевает маниакальную фиксацию на здоровом питании. К тексту прилагался тест «проверьте, не орторексик ли вы». Я машинально ответила на вопросы, и журнал констатировал, что я серьезно больна.

Все это показалось мне страшной чушью. Я — больна? Я так внимательно слежу за тем, что отправляю в рот, так тщательно выбираю продукты с добавкой «био», так аккуратно продумываю свое меню, так ненавижу нитраты, пестициды и всяческие Е 510... У меня фантастическая сила воли, я раз в год езжу на детоксы, я сто лет не ела мучного, я не могу жить без пароварки, я отказалась от кофе, я почти не пью алкоголь. И вообще, это вы сами больны!

Прошла пара недель, но выкинуть из головы эту орторексию не удавалось. Я полезла в интернет и нашла сайт orthorexia.com, созданный Стивеном Брэтманом, американским врачом-диетологом, который в 1997 году констатировал саму болезнь и придумал ей название. Когда-то он сам страстно проповедовал здоровое питание, потом забрел по этой дороге слишком далеко, превратив свою жизнь в фанатичное служение культу правильной еды. Коварство орторексии в том, что вы уверены, что действуете себе во благо, а на деле постепенно разрушаете и психику, и физическое здоровье.

В моем случае это начиналось вполне невинно — с желания сбросить вес и почувствовать себя лучше. Первый ненавязчивый и приятный детокс. Первые пищевые рекомендации. Первые потерянные килограммы, первая эйфория от чувства контроля над собой. Первое презрение к толстякам, которые не могут управлять аппетитом. Потом новый детокс, на сей раз более жесткий. Еще один, уже совсем зверский. Затем целая череда ограничений — список запрещенных продуктов на дверце холодильника, отказ от поздних ужинов, «нет» кофеину, молоку и красному мясу. В ресторанах я ковырялась в салатах, выуживая хвостики спаржи, дома варила зеленую гречку, у кровати держала книгу «Энергетика еды», лазила на сайты макробиотиков и прочих фанатов пищевой аскезы, а в гости постепенно и вовсе перестала ходить. Орторексики незаметно выпадают из социальной жизни, будучи не способны ни выпить, ни поесть по-человечески. При этом они уверены, что с ними все в полном порядке. Более того — у них развивается снобизм и чувство превосходства над другими, слабыми и жалкими, не способными отказаться от своих жирно-пьяно-сладких удовольствий. Исчезают друзья, уставшие от их пустой тарелки и презрительных взглядов, страдают члены семьи, которых пытаются втянуть в эту секту.

Орторексиков множество, и вы легко их опознаете. Девушка в Vogue café выясняет, где выловлен тунец для тартара и на какой воде сварен суп. Это одна из нас. Бизнесмен сдвигает на край тарелки помидоры и лезет в портфель за капсулами пробиотиков. Еще один. Молодой отец семейства тащится на рынок за тощими курами, несущими крохотные бесхолестериновые яйца. Наш человек. Редактор журнала дает интервью, где признается, что никогда не ест молочных продуктов. Она!

Вы скажете, что нет ничего плохого в заботе о здоровой пище. Согласна. Но удержаться в рамках просто заботы трудно. Есть люди, которые подсаживаются на ограничения как на наркотик, потому что это дает им обманчивое чувство силы и чистоты.

В какой-то момент я поймала себя на том, что мои мысли постоянно заняты тем, что я ем. Я думала, что контролирую еду. На самом деле это она стала контролировать меня. Ложась спать, я фантазировала о том, что съем утром. В голове крутились варианты меню. Я стала нервной и издерганной, я быстро уставала и плохо спала. Да, я влезала в платья 42-го размера и выслушивала комплименты, но не стала счастливее. Удовольствие от еды неотделимо от удовольствия общения с людьми. Еда — это чувственное переживание жизни, и любые ограничения нарушают эту теплую связь. Когда-то мы с мужем выпивали на ночь бутылку сицилийского красного, закусывая моцареллой, свежим хлебом и оливками. Или пекли с детьми шоколадное печенье, которое таяло во рту. Или варили тонну раков, которых ели, макая в домашний майонез. Я весила тогда на десять килограммов больше. И была, кажется, в десять раз счастливее.