Яшка Казанова

Люблю. Без предрассудков.

Любили, ревновали неустанно

Любили, ревновали неустанно:
Помадный рот багровей всяких ран.
О детские счастливые романы
В развалинах заброшенных веранд.

О детские постыдные секреты;
Песчаны руки, липки, горячи…
Но, впрочем, все забудется за лето —
На даче черные ученые грачи,

На даче воздух дерзко пятки режет,
Дурманит пятилетние умы.
На даче так легко проснуться нежной
От запотевшей сеновальной тьмы

И целый день с глазами взрослой птицы,
Лопатки напрягая за спиной,
Запрятывать под черные ресницы
Ночной, случайно пойманный разбой…

Но, претерпев разлуки и любови,
По осени вернуться в детский сад,
Чтоб обсуждать с простой нехитрой Олей
Достоинства украденных помад.

Не я

Ладони мудростью закоптила
И преднамеренно рот свела.
Я никогда не любила тыла
Тугого ноющего сверла.

А ты волнующе совершенна
Мне стать бы сталью и жить, как сталь,
Но я — морщинки на теплой шее
До ста считаю, до ста… До ста…
И каждой — что-то. Почти молитву…
Но ты спокойна, ты спишь со мной.

Я никогда не любила лифты
Где сразу первый. Без кнопки «ноль»



Безыменфамилий

Она пахла медом и молоком,
Она ходила кошачьей поступью.
Хотелось выпить её глотком,
Чтоб добровольно после сдаваться в постное.
В её жилах бежал виноградный сок,
А в моих — продирала дорогу соль.
Мы были различны, как йог и йод,
Но я невыносимо любила её.

Она грела солнцем семи миров,
Она струилась искристей стерляди.
Хотелось икры её сладкой — в рот,
Чтоб откровенно после плеваться стейками.
В её голосе лето играло фолк,
А в моем — сентябрь, Даниэль Дефо.
Мы спали обнявшись, и ночь напролет
Я невыносимо хотела её.

Она стала мне жизнью без рваных рифм,
Она ласкалась щенячьими, женскими.
Хотелось в Амстер, в Париж и в Рим,
Чтоб хладнокровно после летать в Ижевски.
В её пальцах стучал барабанный блеск,
А в моих маячил туманный блюз,
Но даже в самом чреве небес
Я знала: кроваво её люблю,
Я знала, что соль незаживших вен,
Не дернув бровью отдам взамен
За сон её на полотне груди,
За страх исчезнуть в смоле рутины,
За смех, за ладони, за розу губ,
За сына, что нежноотважен, как гунн.

А кто-то мне говорил: уймись,
Ты так юна (по английски — мисс)
Все проходит. И это пройдет.
Но я мимо библий люблю её.

Мне нравится с ней

мне нравится с ней:
— взахлёб какой-то нелепый спор
— переходить альпы и переплывать босфор
— обедать, ужинать, завтракать = просто есть
— шёпотом едким болтать про чужих невест
— кататься по городу, чайников матеря
— осознавать, что уже одиннадцатое октября
— кофе варить с поцелуями пополам
— на антресоли сваливать какой-то ненужный хлам
— обсуждать военные действия плана бэ
— делать горячие бутерброды и канапе
— в кинотеатрах смущать и охрану, и темноту
— слизывать кровь, размазанную по рту
— хлопать дверью (от ревности) и в ладоши (от сча)
— делать зарубки ножом на обоих плечах
— играть в дурака, но проигрывать каждый раз
— пить: чаще — бароло и кьянти, реже — шираз
— шипеть друг на друга, как змеи, тайком от всех
— малину искать в разбухшем за ночь овсе
— читать порносказки, которые я пишу
— считать, что лучше тормоза, чем парашют,
никто пока (даже ангелы) не сочинил
— машинку стиральную то ломать, то чинить
— заставлять её надевать: очки и кольцо
— смотреть в окошко = видеть то снег, то сон
— читать: афиша, афиша-еда и афиша-мир
— в самолётах рот ей крепче сжимать: «не шуми…»
— знакомиться с теми, кто «был до неё с тобой»
— носить погоны *бабник* и *пиздобол*…
— любить её так, что сердце крошится в хлам
— да! кофе? варить!
с поцелуями.
пополам.